Ревность волхвов

В целом выступление Леси произвело на собравшихся весьма благоприятное впечатление – только на лице Стеллы застыла саркастическая ухмылка, а губы Валентины скривились в ядовитую ижицу. Впрочем, Иннокентий с Родионом тоже особого счастья по поводу кандидатуры следовательницы, как мне показалось, не испытывали.

Однако Саня прокричал первым – вот мощный мозг, сразу сообразил, что Лесю надо поддержать:

– Конечно! Пусть расследует! Мы согласны!

Ему поддакнула Светка:

– Да, и я тоже готова поддержать кандидатуру Олеси Евдокимовой.

Я пока помалкивал, не спешил – для того, чтобы если кто-то заартачится, поспорить с противниками, убедить колеблющихся и оставить за собой последнее слово.

– Ну, я готова, – молвила Горелова, – и Настя тоже – само собой, мы обе согласны. Это вообще наша идея. А ты что, Петя, молчишь?

Ее муж словно очнулся, быстро подергал головой из стороны в сторону, как будто у него начался тик, взъерошил волосы и невнятно проговорил:

– Согласен, Женечка, я с тобой согласен.

И тут выступила Валентина:

– Еще чего! Чтобы всякая соплюшка нас допрашивала!

Женщину перебила Стелла:

– Наоборот, прикольно! Будет как в детективе Агаты Кристи. А Леся будет мисс Марпл, ха-ха-ха!

Ее легкомысленное выступление весьма весомо поддержал муж Родион:

– Разумно. Я за.

И тут вклинился Иннокентий. Он обращался к своей супруге:

– А по-моему, Валечка, довольно дельно придумано. Ведь не можем же мы сидеть сложа руки! А тут хоть что-то будет делаться.

Валентина поджала губы, однако ничего не возразила.

Тут я проговорил, очень тихо, будто бы даже про себя:

– Думаю, те, кто сейчас выступает против частного расследования, должны вызывать наибольшие подозрения.

Люди, кому я адресовался, мою реплику очень хорошо расслышали.

– Не надо грязи, юноша! – возвысила голос бухгалтерская жена. – И не надо провокаций! Я только о том, что получится. Но чтобы она тут ковырялась, я не против, тем более что платить за ее услуги не мне. А если девочка захочет допросить меня – что ж, чтобы не вызывать подозрений, – саркастически промолвила Большова, – заявляю, что я согласна и у меня от следствия,– язвительно выделила она последнее слово, – секретов нет.

Выглядела Валентина весьма воинственно. Взгляд ее метал молнии и в мою сторону, и в Лесину, она гневно смотрела и на мужа, и на Горелову.

– Итак, все за, – подытожил я и вопросительно глянул на Лесю.

Девушка не теряла контроля ни над собой, ни над ситуацией. По-прежнему стоя, она обвела присутствующих взглядом (румянец, вспыхнувший было на ее лице, почти угас) и проговорила:

– В таком случае я готова, прямо здесь и сейчас, начать опрос. А потом хотела бы поговорить с каждым из вас по отдельности. Никто не против?

Сидевшие за столом переглянулись, Иннокентий пожал плечами, Валентина в очередной раз скривилась, Родион с высокомерным видом усмехнулся – однако никто в открытую не выказал недовольства, а Саня воскликнул:

– Давай, Леська, валяй!

Леся подошла к камину. Оттуда ей были видны лица если не всех, то большинства присутствующих. Держалась она с большим достоинством и нисколько не тушевалась, словно каждый день проводила допросы – тем паче коллективные. А ведь все в нашей компании были старше ее, кое-кто даже примерно вдвое.

– Я хотела бы попросить, – сказала Леся, – своего друга Ивана Алябьева, – она обернулась ко мне, – вести запись нашего собрания. Это поможет мне впоследствии, когда я перейду к анализу фактов. Ты не против, Иван?

– Помочь следствию – мой священный долг, – откликнулся я.

Фактически девушка предложила мне вести протоколы допросов, что, по-моему, мало кому понравилось. Однако коль скоро народ согласился на главное – позволил Лесе вести расследование, – у них хватило ума не спорить по поводу частности: моей роли стенографиста.

Блокнот с авторучкой я всегда ношу с собой. Я вытащил их из кармана и положил на стол. Я не сомневался, что запишу речи если не дословно, то очень близко к тексту. Навыки быстрописьма мне привил родимый вуз на своих многочисленных лекциях.

– Можно начинать? – спросила Леся, но вопросительная интонация никого не обманула: девушка уверенно брала бразды правления в свои женственные, но, как оказалось, весьма хваткие ручки. Я сделал пометку в блокноте: «3 января, первый допрос».

– Для начала я хотела бы узнать, – продолжила юная следовательша, – что каждый из вас делал в то время, когда было совершено убийство.