Второй раз не воскреснешь

У калитки с визгом затормозили старенькие «Жигули» с гордой надписью «DHL». Из машины вышел посыльный и направился в их сторону. Мила презрительно прошептала Кругляеву:

– Валь, гляди… Это же баба!

Во взгляде Милы читалось: «Я бы скорей умерла, чем так вырядиться».

Девушка протянула Кругляеву конверт. Он холодно спросил:

– Где расписаться?

Посыльная нахально сказала:

– Сначала прочтите.

Мила невежливо уставилась на ее грудь, безжалостно обтянутую форменной рубашкой, и сообщила:

– В «Макдоналдсе» они и то лучше одеты.

Кругляев молча распечатал конверт. Просмотрел письмо. Прочитал внимательно. Перечитал еще раз. Поднял глаза:

– Это очередной розыгрыш?

Посыльная ответила:

– За розыгрыш я уже извинилась – там все написано.

Мила наконец начала понимать, что служба доставки «Ди-эйч-эл» оказалась в Переделкино неспроста. Она жалобно сказала Валентину:

– Ну мы идем в лес?

Он посмотрел мимо нее.

– Мила, извини. Мне нужно срочно вернуться в Москву. Через час я должен быть в офисе.

Он выразительно посмотрел на Татьяну. «Не хочет расстраивать свою кралю», – быстро поняла она. Повернулась и быстро пошла к машине. Точнее, к тому, что в курьерской компании «Ди-эйч-эл» именовалось машиной. Украдкой посмотрела на часы. До того, как все начнется, оставалось совсем немного. Не более двадцати часов. Вопрос – успеет ли она?

Глава 11

Высокий полет

Дул, как всегда, октябрь ветрами.

Таня проснулась в этот день, понедельник, 25 октября, непривычно рано – в восемь утра. Могла бы еще спать и спать – после безумной суеты, поездок, переодеваний, которыми оказались так богаты суббота и воскресенье. Делать ей уже было нечего и спешить тоже некуда. Но безумное напряжение двух последних дней не отпускало.

Решительно не спалось. Валяться без дела она не привыкла, поэтому встала, выпила кофе и уселась перед телевизором. Это было для нее еще непривычней. Обычно она «ящик для идиотов» даже не включала – предпочитала книги и музыку с лазерного проигрывателя. Но сегодня Таня устроилась на диване – в халате, с очередной чашкой кофе и пультом в руках. Щелкала «дистанционкой», прыгала с канала на канал. Утренние новости были одна обыкновенней другой. Позиционные бои федеральных войск на Кавказе. Вялотекущий финансовый скандал с отмыванием русских денег в западных банках. Премьер-министр на отдыхе в Сочи принял руководителя администрации президента. Очередной скандальчик вокруг выборов губернатора во Владивостоке. В автомобильной катастрофе в Саратове погиб депутат. И на закуску: в вечной мерзлоте на Новой Земле обнаружен цельный мамонт, замерзший двадцать восемь тысяч лет назад. Он сохранился целиком, даже кожа и шерсть. Камера показала: из глыбы льда торчат круто загнутые бивни. Ученые не исключают, сказал комментатор, что мамонта удастся клонировать, внедрив клетки с ДНК в зародыш слонихи. «Вот здорово, – порадовалась Таня, – скоро, может быть, в каком-нибудь зоопарке появится мамонтенок!»

Около девяти по всем каналам началось кино. Оставив телевизор включенным, Таня подошла к окну. Стоял холодный солнечный день. Ее любимая березка поникла, почти облетела. Как там, интересно, погода в Монтане? Леса, наверно, тоже покраснели, пожелтели. Ели стоят темные… А по ночам пуще прежнего воют шакалы… Таня прикинула: сейчас на Харвуд-ранчо еще только кончается вчерашний день, одиннадцать вечера. Что, интересно, поделывает Том с этой своей каргой? Как она там – Марша, что ли? Сидят у камина, пьют глинтвейн? Или они уже легли?

Как он мог так быстро променять ее на какую-то америкоску? С глаз долой – из сердца вон? Быстро же ему надоела Таня, ее независимость и самостоятельность! Думал небось: раз русская, значит, будет ему в рот заглядывать, на задних лапках перед ним ходить? Ничего, мы, россиянки, теперь тоже за себя можем постоять. Ихним феминисткам спуску не дадим!

«Вот он и решил вернуться к своей собственной суфражистке – американской, привычной, – горько подумала Таня. – Она для него понятней, чем загадочная русская душа… Хоть бы позвонил, объяснился. Долларов, что ли, жалеет на звонок? Или трусит, как все мужики, перед неприятным объяснением?»

Таня прислушалась к себе и удивилась: в том месте ее сердца, где раньше помещалась нежность к Тому, теперь не осталось ничего. Было только сожаление о том, что она опять ошиблась. И досада.