— Изящество, — внезапно произнесла богиня любви.
— Что?
Венера перевела взгляд со скульптуры, которую изучала, на Гриффина. Он снова был напряжен, его плечи словно окаменели, он весь был как туго натянутая проволока. Он вел себя странно с того самого момента, как они вошли в галерею. Да, он был внимателен и любезен с Венерой, и между ними определенно ни на миг не угасало сексуальное притяжение, но тут было и что-то еще...
— Я поняла, что общего между всеми этими скульптурами. Они изящны, грациозны. Все они разные, но вызывают сходное ощущение, как будто их формы вылились из одного и того же сердца.
Гриффин слушал ее с предельным вниманием, и это понравилось богине любви.
— И мне не нужно читать таблички под фигурами, чтобы понять: все это создано одним и тем же мужчиной.
— Но почему ты решила, что скульптор — мужчина?
Венера улыбнулась, и в ее глазах вспыхнуло понимание.
— Я узнаю мужскую руку, когда вижу ее след. Например...
Она подвела Гриффина к вещи, которая ей в особенности понравилась. Это была крупная скульптура под названием «Феникс». Художник использовал здесь медь, создав условную фигуру обнаженной крылатой женщины, взлетающей над гнездом, сплетенным из рваных языков пламени.
— Посмотри на сочные, мягкие линии тела этой женщины, особенно на ее губы и грудь, и взгляни, как художник создал иллюзию длинных развевающихся волос, которые смешиваются с языками огня, — волосы и пламя становятся единым целым... Это создано мужчиной, который влюблен в формы женского тела и который обладает безупречным чувством прекрасного.
— Но разве женщина не может тоже любить формы женского тела?
— Разумеется, может, но здесь ощущается чувственность и энергия мужской руки.
— Тебе это нравится?
— Да, очень! Они все мне нравятся. А ты знаком с их автором?
Гриффин собрался ответить, но его заглушил беспорядочный хор женских голосов, и Гриффин повернулся ко входу в галерею, где только что появились четыре весьма взволнованные и привлекательные молодые женщины. Они с шумом ворвались в выставочный зал.
— Ну, вот и они, — пробормотал Гриффин.
Он не смотрел на Венеру, а его голос прозвучал очень напряженно.
— Они?
Венера нахмурилась, глядя на четверку шумных молодых особ. С чего это Гриффин вдруг заинтересовался ими, если у него свидание с ней?
— Это мои сестры. — Теперь он наконец посмотрел на богиню любви. — Надеюсь, ты не против познакомиться с моими родными?
— Твои родные?
Венера вдруг поняла, что пропищала эти слова очень странным тоном, но ничего не могла с этим поделать. Пия ведь говорила, что знакомство с семьей обычно происходит гораздо позже!
Гриффин улыбнулся и кивнул с виноватым видом.
— Да... наверное, мне нужно было предупредить тебя заранее, но мне не хотелось тебя пугать.
— Ох... ну... Ладно. Ох... — это было все, что смогла выговорить Венера.
— И вот еще что, — быстро сказал Гриффин, когда девушки заметили его и помчались к ним. — Скульптор — это я.
— Ты... — начала было Венера, но умолкла и во все глаза уставилась на Гриффина.
Дошедшая до нее истина просто ошеломила богиню любви. На табличках стояло имя — Д. Анжело. Ди Анжело. Ну конечно, он — скульптор, и это сразу объясняет и его напряженность, и его молчаливость. Это было открытие его собственной выставки.
— Как это необычно... — тихо произнесла богиня любви.
Глава двадцать первая
Сестры Гриффина оказались очаровательным женским ураганом. Они напомнили Венере лесных нимф. И еще они напомнили ей о том, почему она не слишком много времени проводила в обществе этих самых лесных нимф. Милые маленькие существа были слишком утомительны.
— Эй! Мы уже сто лет твердили Гриффину, что он просто обязан что-то сделать со своими штучками! Ведь круто, правда? Но он от этого не перестает быть настоящим мачо. Он ведь не какой-нибудь там дизайнер по интерьерам или что-то в этом роде. Он настоящий пожарный! И большего мачо просто не найти! — заявила Алисия, глядя вслед брату, которого увел куда-то владелец галереи.
Алисия была младшей из сестер, и Венера подумала, что эта девушка чем-то напоминает спаниеля — она была самой легкомысленной из всей компании.
— Ты просто не поверишь, как нам трудно было организовать эту выставку! — сказала Шерри, самая старшая и самая хорошенькая сестра.