Обожженная

— Ну вот, теперь можно и начинать!

Усилием воли Старк проглотил свое раздражение. Сейчас было не время цапаться с этой высокомерной блондинкой, которой все просто смотрят в рот! Он должен был сосредоточиться. Старк верил, что бабушка Редберд не стала бы зря советовать, поэтому принялся глубоко вдыхать дым. Главное — добраться до Зои и защитить ее!

Дрожащей рукой он стер пот со лба, жалея о том, что не может с такой же легкостью стереть отупляющий туман, заволакивавший его разум в дневное время.

— Не сопротивляйся усталости. Наоборот, держись ее, она поможет твоей душе покинуть тело. Это ведь непросто для Воина, поэтому усталость сейчас — твой союзник, — проговорил Шорас, указывая дирком на камень. — Обнажи грудь и ложись.

Стянув толстовку и футболку, Старк лег на алтарь.

— Я вижу, ты уже был заклеймен однажды, — заметил Шорас, указывая на шрам ожога в виде сломанной стрелы, розовевший на левой стороне груди Старка.

— Да. Ради Зои.

— Значит, будет правильно, если ты примешь еще одно клеймо.

Собрав все силы, Старк застыл на окровавленном камне. Он ожидал, что тот окажется твердым и холодным, однако едва успел коснуться спиной гладкой поверхности, как под его кожей начало растекаться тепло. Оно ритмично пульсировало сквозь камень, словно кровь в жилах живого существа.

— Ага, ты почувствовал это! — довольно кивнул древний Хранитель.

— Горячо, — пробормотал Старк, поднимая на него глаза.

— Для истинных Хранителей этот камень живой. Ты доверяешь мне, парень?

Старк поморгал, удивленный этим неожиданным вопросом, но без колебаний ответил:

— Да.

— Я помещу тебя на грань между жизнью и смертью. Ты должен довериться мне, чтобы достичь этого состояния.

— Я вам доверяю, — повторил Старк, и это была правда. В этом Воине было нечто такое, что встречало в его сердце глубокий отклик. Он просто не мог не доверять ему.

— Это будет неприятно для нас обоих, но иначе нельзя. Тело должно потерпеть поражение, чтобы дух мог освободиться. Такое освобождение приходит лишь через боль и кровь. Ты готов?

Старк кивнул. Вцепившись обеими руками в горячую поверхность живого камня, он судорожно вздохнул, втягивая в себя запах кедра.

— Постойте! Разве вы не должны сказать ему что-нибудь, прежде чем начать кромсать? — воскликнула Афродита. — Неужели его дух будет шататься по Потустороннему миру без поводыря и напутствия, как полный придурок? Вы же шаман, так ошаманьте его, или как там это называется?

Шорас посмотрел на Афродиту, а потом перевел взгляд на свою королеву. Старк не видел ее лица, зато заметил, как губы Хранителя дрогнули в мудрой улыбке, и тот кивнул Афродите.

— Ты права, юная королева. Я дам твоему другу совет. Я скажу ему, вот что: когда наша душа искренне хочет стать хорошей — по-настоящему, бескорыстно, хорошей — тогда мы должны жертвовать самым сокровенным ради любви, мира и гармонии. И это добровольное поражение может стать могучей силой.

— Ой, как поэтично, — скривилась Афродита. — Для меня все это слишком заумно, но Старк у нас любит книжечки почитывать, авось, как-нибудь разберется!

— Афродита, ты не могла бы оказать мне одну услугу? — спросил Старк.

— Не уверена.

— Хватит болтать! — Старк перевел глаза на Шораса и сказал: — Спасибо за совет. Я его исполню.

Шорас спокойно выдержал его взгляд.

— Ты должен полагаться только на самого себя, парень. Я не могу даже удерживать тебя на алтаре. Если ты не сможешь этого вынести, то никогда не сможешь пройти в ворота, поэтому лучше тебе будет покончить с этим прямо сейчас и сойти с камня.

— Я не шелохнусь, — пообещал Старк.

— Сердцебиение Со-н-Гих приведет тебя в потусторонний мир. Но обратный путь тебе придется искать самому.

Старк кивнул и крепче прижал руки к камню, стараясь вобрать его тепло в свое внезапно похолодевшее тело.

Не медля ни секунды, Шорас поднял дирк и одним стремительным движением полоснул по телу Старка. В первый момент Старк почувствовал лишь слабое жжение, тонкой линией пробежавшее от его пояса до верхнего правого ребра.

Второй порез был практически идентичным первому, только саднящая полоса протянулась через ребра с левой стороны.

А потом пришла боль. Ее жар опалил Старка, словно огнем.

Казалось, кровь его превратилась в лаву и хлынула с боков, скапливаясь на мраморной плите.