Обожженная

— Обещаю! — честно сказала Стиви Рей. — Я не полезу в туннели. Говорю же тебе — я хочу придумать, как помочь Зет, а чем я ей помогу, если буду драться с этими паршивцами?

— Клянешься?

— Клянусь.

Даллас с облегчением перевел дух.

— Хорошо. Что мне сказать вампирам насчет того, куда ты отправилась?

— То же самое, что я сказала тебе — мне нужно побыть одной и поближе к Земле. Что я хочу выяснить кое-что, а здесь у меня это не получается.

— Ладно. Так и передам. Представляю, как они разозлятся!

— Да уж. Но ничего, я ведь скоро вернусь, — пообещала Стиви Рей, забираясь в машину Зои. — И не волнуйся за меня, я буду осторожна.

Не успела она завести двигатель, как Даллас побарабанил в окно. Подавив вздох раздражения, Стиви Рей опустила стекло.

— Чуть не забыл сказать. Короче, пока я тебя ждал, то краем уха услышал, о чем болтали недолетки. Говорят, в Интернете только и разговоров о том, что наша Зои не единственная, кто потерял душу в Венеции.

— Черт тебя возьми, Даллас! Перестать говорить загадками!

— Говорят, Неферет приволокла Калону на Высший совет — в буквальном смысле. Тело там, а душа — тю-тю. Отлетела.

— Спасибо, Даллас. Мне пора!

Не дожидаясь ответа, Стиви Рей завела «жука» и, вырулив с парковки, выехала за ворота школы. Свернув направо на Утика-стрит, она направилась в центр, а оттуда свернула на северо-восток, к холмам и пригородам Талсы, где располагался музей Джилкриса.

Значит, Калона тоже потерял душу.

Стиви Рей ни на миг не поверила в то, что Калона был настолько убит горем, что его бессмертная душа разлетелась на куски.

— Это на него не похоже, — процедила она, петляя по темным, притихшим улицам Талсы. — Он отправился за ней. — Стоило Стиви Рей произнести эти слова вслух, как она сразу поняла, что так оно и есть.

И что ей теперь с этим делать?

У нее не было никаких зацепок. Она ничего не знала о Бессмертных, разбитых душах или Потустороннем мире. Да, она однажды умерла, но только для того, чтобы превратиться в немертвую. И она совершенно не помнила, чтобы ее душа при этом куда-то уходила. Она оказалась в западне. Там было темно, холодно и абсолютно тихо, и ей хотелось кричать, кричать и кричать...

Стиви Рей поежилась и резко оборвала эти мысли. Она мало помнила о том жутком мертвом времени — просто не хотела помнить, и все. Зато она знала кое-кого, кто может просветить ее и по поводу Бессмертных, в особенности Калоны, и по поводу мира духов. Если верить бабушке Зет, Рефаим был именно таким духом ровно до тех пор, пока Неферет не освободила его вонючего папашку.

— Рефаим должен что-то знать. И я выведаю у него все, что он знает, — решительно заявила Стиви Рей, крепче сжимая пальцами руль.

Если придется, она использует силу Запечатления, силу своей стихии и каждую капельку собственной силы для того, чтобы выжать из Рефаима нужную информацию. Подавив жуткое, мучительное чувство вины, охватывавшее ее при одной мысли о необходимости борьбы с Рефаимом, она прибавила газу и свернула на Джилкрис-стрит.

Ей не пришлось гадать, где его искать. Стиви Рей просто знала это — и все. Парадная дверь в старый особняк была уже взломана, поэтому она ступила в темный холодный дом и пошла по невидимому следу, уводившему ее все выше, выше и выше.

Ей не нужно было даже смотреть на открытую балконную дверь, чтобы догадаться — он там. Стиви Рей просто знала это.

«Теперь я всегда буду знать, где он», — мрачно подумала она.

Он не сразу обернулся к ней, и она была даже рада этому. Ей нужно было время, чтобы подготовить себя к его виду.

— Пришла, значит, — произнес Рефаим, не поворачиваясь.

Его голос — совсем человеческий голос. Он вновь пронзил ее сердце, как в ту ночь, когда она впервые его услышала.

— Ты звал меня, — ответила Стиви Рей, стараясь, чтобы ее слова прозвучали как можно спокойнее — стараясь не выдать своей злости на то, что натворил его ужасный папочка.

На этот раз он обернулся, и глаза их встретились.

«Он выглядит усталым, — было первой мыслью Стиви Рей. — И рука опять кровоточит».

«Ей все еще больно, — было первой мыслью Рефаима. — И еще она злится».

Они молча смотрели друг на друга, не желая высказывать свои мысли вслух.

— Что случилось? — спросил он наконец.

— Откуда ты знаешь, что что-то случилось? — огрызнулась она.

Он помедлил с ответом, подбирая слова.