— Все равно риск велик.
— Ладно, предположим, они засекли поблизости военный сторожевой катер. Что тогда сделают? Откажутся от затеи и сразу начнут сматывать удочки?
— Могут, например, что-нибудь сделать с Кэрол-Энн.
Стив стал было спорить, но в итоге согласился.
— Ты прав. Все может произойти. Тебе решать, Эдди.
Эдди почувствовал, что его друг что-то недоговаривает.
— Ты считаешь, я жутко напуган?
— Похоже, так. Впрочем, в твоей ситуации это естественно.
Эдди взглянул на часы.
— Боже, мне пора бежать в диспетчерскую. — Настало время решать, именно сейчас. Стив предложил свой план, и теперь только Эдди может принять его либо отвергнуть.
— Вообще-то, есть еще проблема, о которой мы не подумали.
— Какая?
— Возможно, они в любом случае хотят тебя надуть.
— Каким образом?
— Не знаю. Только, когда они окажутся на борту клипера, с ними будет трудно спорить. Вдруг они решат прихватить и Гордино и Кэрол-Энн?
— Зачем?
— Да просто так, для страховки, чтобы ты не спешил связываться с полицией.
— Черт! — Эдди почувствовал, что все даже хуже, ведь он орал на них и оскорблял. Не исключено, что они придумали какую-нибудь месть, чтобы преподать ему урок на всю жизнь.
Его загнали в угол.
Оставалось только принять план Стива. Что-то другое придумывать поздно.
«Боже, прости меня, если я не прав», — подумал он.
— Хорошо, — твердо сказал Эдди, — давай попытаемся сделать по-твоему.
Глава 22
Маргарет проснулась с одной мыслью: сегодня надо открыто сказать отцу о своем решении. Она знала все, что будет говорить: в Коннектикут не поедет и жить там с ними не собирается, она уходит, подыскивает себе комнату и работу.
Отец, безусловно, поднимет невообразимый скандал.
Маргарет почувствовала, как в душу снова заползает знакомое ощущение страха и стыда. Такое бывало с ней каждый раз, когда она сопротивлялась воле отца. Ничего, успокаивала она себя, мне девятнадцать и я взрослая женщина. Прошлую ночь провела с мужчиной. Чего мне бояться?
С самого раннего детства ее судьба как будто была предопределена им заранее. Почему он так хочет держать ее в клетке? То же самое пытался сделать с Элизабет. Похоже, он уготовил обеим своим дочерям роль рамки, которая будет обрамлять пусть аляповатую, но очень дорогую картину. Он никогда не давал им научиться что-нибудь делать, даже в мелочах — например, плавать, построить скворечник, ездить на велосипеде. Его совершенно не интересовало, сколько денег они выбрасывают на тряпки, но на книги не давал ни пенни.
Угнетало не столько то, что ей откажут и снова не удастся ничего добиться, сколько в какой форме это сделают, как унизят. Она сразу вспомнила его презрительную усмешку, надутые щеки, пылающее ненавистью лицо.
Маргарет часто пыталась его обмануть, взять хитростью, но ей удавалось это крайне редко. И потом она очень нервничала — вдруг он услышит шорох и найдет на чердаке спасенного ею котенка или увидит, как она играет с деревенскими девочками, или обыщет детскую и найдет ее любимую книжку «Превратности Евангелины» Элинор Глин.
Ей удавалось нарушить его волю только с чужой помощью. Моника познакомила ее с новым миром сексуальных ощущений, и здесь отец был бессилен. Перси научил ее стрелять. Дигби, отцовский шофер, — водить машину. И вот теперь, возможно, Гарри Маркс и Нэнси Линеан помогут ей стать самостоятельной.
Она уже даже чувствовала себя по-другому, не так, как раньше. Мускулы приятно ныли, будто она целый день провела на свежем воздухе и хорошо потрудилась. Маргарет лежала в постели, легонько гладила себя по бокам, животу, бедрам. Последнее время она полностью утвердилась в мысли, что ее тело какое-то неуклюжее, бесформенное, сейчас же оно ей нравилось. Да и Гарри, кажется, был в восторге.
Из-за шторы она слышала слабые звуки, приглушенные голоса, шорохи. Маргарет выглянула в щелку. Пассажиры понемногу просыпались, вставали. Никки складывал кушетку напротив, убирал полки, где спали мама и отец. Полки Гарри и его соседа, мистера Мембюри, уже убрали. Гарри сидел на диване полностью одетый, задумчиво смотрел в окно.
Она почувствовала внезапное смущение, быстро задернула шторку, он вроде ничего не заметил. Смешно, несколько часов назад они жарко лобзали друг друга, а теперь ей неловко.