За год постепенно изменился и он сам. Он стал настолько раскованным, что ходил уже голым из спальни в ванную и обратно, иногда спал без пижамы, а однажды, когда разгорячилась кровь, вообще овладел своей русалочкой прямо в гостиной, на кушетке — ничего, мебель хоть и старая, но выдержала.
Сначала он все время пытался решить, есть ли что-нибудь предосудительное, ненормальное в их поведении, но потом решил, что это, в конце концов, неважно. Они же взрослые люди и могут делать что хотят, если это никому не мешает. А когда он перестал задавать себе вопросы, то вкусил настоящей свободы, словно птичка, выпорхнувшая из клетки. И это было прекрасно, изумительно.
Он сидел рядом с ней, наслаждаясь их близостью, из распахнутых окон в комнату проникал теплый приятный ветерок, пахло свежестью и смолой. Его чемодан был давно собран, через несколько минут он отправится привычной дорогой в Порт-Вашингтон. Кэрол-Энн оставила компанию «Пан Ам» — она не смогла жить в штате Мэн, а работать в Нью-Йорке, и поэтому устроилась в крупный магазин в Бангоре. Эдди как раз хотел поговорить с ней насчет ее работы, перед тем, как уедет.
Кэрол-Энн вдруг оторвалась от журнала «Лайф».
— Да, я тебя внимательно слушаю.
— Я ничего не сказал.
— Но хотел сказать, правда?
Он улыбнулся.
— Как ты догадалась?
— Эдди, ты ведь знаешь, я слышу, как работают твои извилины, словно тихонько стучит мотор. Ну, в чем дело?
Он напустил на себя важный вид, мягко взял ее за живот, провел теплой рукой по пупку.
— Я хочу, чтобы ты бросила работу.
— Еще рано.
— Нет, не рано, в самый раз. Экономически мы выдержим. Я хочу, чтобы ты больше заботилась о своем здоровье.
— Я и забочусь. Не волнуйся, когда придет время — брошу.
Он почувствовал себя уязвленным.
— Я думал, ты только обрадуешься. Что тебя удерживает?
— Во-первых, нам нужны деньги, а потом, должна же я что-то делать.
— Я же сказал, экономически мы…
— Ладно, перестань, я устала.
— Другие жены вообще не работают.
Она повысила голос.
— Эдди, почему ты так хочешь связать меня, лишить самостоятельности?
Он и в мыслях ничего подобного не держал, поэтому ее слова оскорбили его.
— Ты только из упрямства перечишь мне.
— Я не перечу. Просто не хочу сидеть без дела, как калека.
— Тебе нечего делать?
— А что ты можешь мне предложить?
— Вяжи костюмчики для малыша, готовься к появлению на свет нашего ребенка, делай запасы, наконец…
Она кисло улыбнулась в ответ.
— Перестань, ради бога.
— Что я такое сказал? Почему, черт побери, ты говоришь умные вещи, а я все время несу чепуху?
— Потому что всему свое время. Пойми, и пеленки, и бессонные ночи, и волнения — все это будет, а сейчас я, может, хочу насладиться последними несколькими неделями свободы.
Эдди обиделся, и сильно. Он даже не стал продолжать, просто взглянул на часы.
— Мне нужно спешить на поезд.
Кэрол-Энн выглядела расстроенной.
— Не сердись, — сказала она просительным тоном.
Но он уже рассердился.
— Наверное, я просто дурак, ничего не понимаю.
— Знаешь, мне нужно хоть немного свободы.
— Ладно, все ясно, считай, что я ничего не говорил. — Он встал, пошел на кухню, где на крючке висела его летная куртка. Эдди чувствовал себя неважно. — Вот так всегда, хочешь, как лучше…
Она притащила из спальни его чемодан, пока он надевал свою куртку. Затем подставила ему щеку, но он только коснулся ее губами.
— Не надо, не уходи вот так.
Но он был уже за дверью.
А сейчас он стоял один, в чужой стране, в какой-то дурацкой роще за тысячи миль от нее. Сердце ныло и бешено билось в груди, в мозгу бился один вопрос: увидит ли он еще когда-нибудь свою любимую жену?
Глава 5
Впервые в жизни Нэнси Линеан, кажется, располнела.
Она стояла в своем номере в «Аделфи-отеле» в Ливерпуле, вокруг багаж, который надо погрузить на океанский пароход «Орания», и расстроено разглядывала свою фигуру в зеркале.
Нэнси нельзя было назвать ни красивой, ни ординарной, просто правильные черты лица придавали ей особый шарм — прямой нос, прямые гладкие волосы, аккуратный подбородок… Она выглядела довольно привлекательно, если была со вкусом одета, а так она одевалась всегда. Сегодня на ней был легкий, как пушинка, светло-коричневый костюм из ангоры, тонкая серая блузка. Жакет модно собран на талии, именно это и подсказало ей, что она действительно потолстела. Аккуратно застегивая пуговицы, она увидела складки и сразу все поняла.