Последний тайник

— Я тоже думаю, что вряд ли. Но если тебе хочется пить, то имей в виду, что я везу с собой целый холодильник с холодным пивом и бутербродами.

— А с каким пивом? «Коронитас»?

— Нет, «Хайнекен».

— Тогда я — пас. Мне не нравится европейское пиво.

— Значит, мы остановимся на ближайшей автозаправке и я куплю тебе целый ящик пива, какое ты любишь.

Касси слегка похлопала меня по плечу и, нацелившись в меня пальцем, сказала:

— Ловлю тебя на слове.

Я покосился на профессора, который сидел рядом с Касси, повернувшись к ней спиной. Кастильо молчал.

— Как он, по-твоему? — тихонько спросил я.

— Едва дышит.

— Думаю, весь остаток воды нам нужно израсходовать на него. А то проф, чего доброго, потеряет сознание.

— Я с тобой согласна. Ему, похоже, приходится тяжелее, чем нам, а литр воды на троих — это почти ничего.

***

После того как мы заставили профессора выпить всю оставшуюся воду, нас одолел сон, и я часа два или три находился в состоянии забытья, пока не почувствовал, как кто-то трясет меня за плечо, вырывая из чудесного сновидения, в котором я плыл с приятелями на плоту по бурной южноамериканской реке.

— Улисс, проснись! — услышал я сквозь сон чей-то встревоженный голос.

— А?.. Что случилось? Мы уже приплыли?

— Проснись, Улисс! — не унимался женский голос со знакомым мне мексиканским акцентом.

— Что случилось? — раздался еще один голос, тоже взволнованный, но мужской.

— Туареги! — сообщил женский голос. — Они приближаются к нам!

В тот же миг, чувствуя, как моя кровь наполняется адреналином, я окончательно проснулся и выбрался из нашего ненадежного укрытия. Мне понадобилось несколько секунд, чтобы мои глаза привыкли к ослепительному свету солнца, которое все еще находилось высоко в небе, и я смог сориентироваться, откуда могут ехать туареги. Приставив ладонь козырьком ко лбу, я разглядел видневшиеся где-то почти у самого горизонта три темные точки.

— Я вышла из-под навеса по малой надобности, — сказала, подходя ко мне, Касси, — и случайно увидела этих негодяев.

— Им до нас ехать еще целых два или три километра, — сказал я, пытаясь хоть как-то успокоить Кассандру, которая начала нервничать.

— Как ты думаешь, они нас уже увидели?

— Наверное, еще раньше, чем ты заметила их.

— Ну и что мы будем делать?

Я обнял Касси за плечи, пытаясь вселить в нее уверенность, которой, по правде говоря, у меня самого в этот момент не было.

— Не переживай, они еще далеко, Но нам нужно немедленно трогаться в путь.

К счастью, профессор Кастильо за время нашего привала успел немного восстановить силы, а потому, хотя и с трудом, смог забраться на своего верблюда. Я, однако, на всякий случай привязал профа к сиденью его собственным ремнем. Затем мы с Касси быстренько собрали вещи, из которых был сделан навес, и через пару минут все вместе снова тронулись в путь. Правда, ехали мы с такой скоростью, на какую только были способны наши измученные верблюды. Мы подгоняли животных криками и ударами ладонью по хребту, однако они, тяжело дыша и выпуская изо рта белую пену, продвигались вперед неторопливой рысцой, чего было явно недостаточно, поскольку темневшие вдалеке три точки, которые мы видели, то и дело оглядываясь назад, постепенно увеличивались.

— Нам от них не убежать! — в отчаянии воскликнул профессор, которому, чтобы удержаться на верблюде, приходилось прилагать буквально нечеловеческие усилия.

Я украдкой посмотрел на Кастильо, переживая не столько из-за его пораженческого настроения, сколько из-за того, что он в любой момент мог свалиться с верблюда.

— Если нам удастся держать их на расстоянии вплоть до наступления темноты, то ночью мы, возможно, сумеем от них скрыться, — сказал я, пытаясь успокоить не только своих друзей, но и самого себя.

Трусившая на своем верблюде рядом со мной Кассандра, синеватые волосы которой развевались на ветру, посмотрев сначала на неумолимо приближающихся к нам туарегов, а затем на меня, отрешенно покачала головой.

— Нам нужно попытаться! — запальчиво крикнул я, догадавшись, о чем она подумала. — Так просто я этим сукиным детям в руки не дамся!

Как мы ни кричали на своих верблюдов, подгоняя их ударами ладонью по хребту, они, постепенно теряя силы, передвигались все медленнее и медленнее. Сначала уставшие донельзя животные перешли с легкой трусцы на быстрый шаг, потом стали идти еле-еле, а затем, к нашему отчаянию, и вовсе остановились.