Последний тайник

— У вас там все в порядке? — спросил профессор, просовывая голову в проем.

— Пока что да, — ответил я. — Хотя воздух здесь — просто жуть.

— Неудивительно, — сказал профессор. — Там, я думаю, уже давненько не проветривали.

— Уж это точно. Но мы продолжим спускаться, проф.

— Будьте очень осторожными.

— Не переживайте за Улисса, профессор, — сказала Кассандра. — В случае чего я его подстрахую.

В окружавшем нас с Кассандрой полумраке мы едва могли видеть лица друг друга, но я, тем не менее, заметил в ее глазах тревогу, страх и… отчаянную решимость. Впрочем, вполне возможно, что в моих глазах в этот момент можно было увидеть то же самое.

— Боишься? — спросил я.

— Да, боюсь, но все равно буду идти.

Наклонившись ко мне и поцеловав меня в губы, Касси повернулась в сторону уходившего куда-то вниз темного прохода и зажгла свой фонарик.

— О Господи! — воскликнула Кассандра. — Тут такая длинная лестница…

— Да уж… — пробормотал я. — Даже конца ее не видно…

От той площадки, на которой мы с Кассандрой сидели на корточках, вглубь пирамиды уходила длиннющая лестница чуть меньше метра в ширину. Она была покрыта слизью, мхом и лишайником и вела вниз под таким крутым углом, что напоминала скорее шахту колодца, чем лестницу, по которой можно ходить.

— Нам нужно постараться быть предельно осторожными, — предупредил я Кассандру. — Я пойду впереди, постепенно разматывая веревку, а ты иди сразу вслед за мной и освещай фонариком путь. И все время держись за веревку. Договорились? Эти ступеньки, похоже, очень скользкие, и один неверный шаг может стать последним шагом в жизни.

— Слушай, приятель, хватить меня стращать. Лучше начинай спускаться.

Я с необычайной осторожностью сделал первый шаг. Ступеньки были полностью покрыты либо лишайником, либо мхом, и спускаться по ним было все равно что идти по льду, на котором валяется банановая кожура.

Мы постепенно все больше удалялись от профессора, светившего нам вслед своим фонариком. Сначала на лестнице было прохладно, а затем эта прохлада сменилась довольно чувствительным холодом. На нас же была все та же легкая и влажная от пота одежда, в которой мы трудились с самого утра. От холода и сырости я вскоре покрылся гусиной кожей, а Касси начала чихать.

— Добро пожаловать в преисподнюю! — зловещим голосом произнесла она. — Эх, давненько я мечтала сказать что-нибудь подобное!

— Для преисподней тут уж слишком холодно.

— Я тоже это заметила, однако мне даже в голову не приходило, что такой горячий парень, как ты, может замерзнуть.

— Если эта лестница в ближайшие несколько минут нас никуда не выведет, я предлагаю вернуться наверх и прийти сюда завтра, но уже более подготовленными.

— Вернуться сейчас наверх? Даже не подумаю!

— Если мы подхватим воспаление легких, у нас могут начаться серьезные проблемы.

— Ну ладно, давай будем спускаться еще в течение пяти минут, — предложила Касси, — и если ни на что интересное не наткнемся, то повернем назад. Согласен?

— Пять минут, — сказал я. — И ни минутой больше.

Мы продолжили спуск, и, когда оговоренные пять минут уже почти прошли, впереди появилась какая-то довольно большая площадка, которую Кассандра попыталась осветить фонариком.

— Видишь? — спросила Касси, приостанавливаясь.

— Да. Похоже, именно там заканчивается лестница.

— У меня нервы уже на пределе. Ты не мог бы идти немного быстрее?

— Чтобы свернуть себе шею, дойдя практически до конца?

— Да ладно, не злись. Уж и спросить нельзя…

— Потерпи чуть-чуть. Мы почти пришли.

Спустившись еще на полтора десятка ступенек, мы постояли недолго у основания лестницы, чтобы перевести дыхание, а затем, чувствуя, что наши сердца колотятся так, что едва не вырываются из груди, стали медленно продвигаться по простиравшемуся перед нами коридору высотой метра в три. Стены этого коридора были украшены удивительными разноцветными рисунками, среди которых мне особенно бросились в глаза весьма правдоподобно изображенные фигуры людей в натуральную величину. Эти люди держали в руках щиты и топоры с лезвиями из обсидиана и были облачены в украшенные зелеными, красными и синими перьями одеяния из шкур ягуара и головные уборы в виде головы каймана.

— Это… это… — пробормотала, заикаясь, Кассандра.

— …уму непостижимо, — договорил за нее я.