Ковбой

Накинув пиджак, он прошел к двери, помедлил еще миг, глубоко вздохнул и распахнул ее, готовый ко всему, заранее приготовившись отбить удар, отпрыгнуть к стене и нажать белую кнопку на белом фарфоровом полушарии, после чего очень быстро должен был объявиться предупредительный лакей. В любом случае, никто не собирается его убивать или оглоушивать с порога, непременно будут разговоры…

Ara!

Глава пятая

ЖЕНСКОЕ ОЧАРОВАНИЕ И МУЖСКОЕ ПРЕВОСХОДСТВО

Легко догадаться, — что Бестужев испытывал совсем не те чувства, что приличествовали бы обычному молодому мужчине, при виде обычной молодой девушки, довольно красивой, синеглазой и золотоволосой. Ну что ж, они с Луизой, в некотором смысле были не совсем и обычными людьми…

Злости не было. И удивления ни капли: он прекрасно понимал, что с той поры, как имя Штепанека появилось в списке спасенных пассажиров «Титаника», отыскать его было не столь уж и головоломной задачей. Очень даже простой. Не так уж много имелось путей, ниточек, вариантов.

Луиза стояла перед ним, прямо-таки сияя юной жестокой радостью. Бестужев глянул через ее плечо: там, в коридоре, на некотором расстоянии от двери номера, торчал крепкий верзила в нахлобученной набекрень шляпе, он ничуть не порывался вторгнуться вслед за хозяйкой, просто-напросто выжидательно стоял, меряя Бестужева цепким нахальным взглядом, терпеливо дожидаясь распоряжений.

— Вы так боялись прийти ко мне одна? — усмехнулся Бестужев.

— Дело не во мне, — еще шире улыбнулась Луиза. — Учитывая вашу прыть и профессию, следовало принять меры… Это не единственный из моих помощников, что здесь сейчас находятся…

— Догадываюсь, — сказал Бестужев. — Я к вашим деловым качествам никогда и не относился пренебрежительно…

— Может быть, все-таки позволите войти? Это невежливо, в конце концов — заставлять даму ждать в коридоре…

— Разумеется, — сказал Бестужев, отступая на шаг. — Прошу, мисс Луиза.

Он был напряжен и готов к любым решительным действиям — для них, кажется, пришла самая пора…

Оглядевшись чисто по-женски, оценивающе, Луиза прошла в гостиную и уселась в кресло.

— Вы неплохо устроились, — сказала она светски. — Наверняка кто-то посоветовал?

— Да, что-то вроде того, — светски сказал Бестужев. — Виски с содовой?

— О, вы стремительно американизируетесь! Будьте так любезны.

Бестужев уже с некоторой сноровкой плеснул виски, добавил шипучей содовой из сифона, подумал чуть и бросил в стакан чуть подтаявший кубик льда, ухватив его затейливыми серебряными щипчиками. Себе налил чистого, не оскверняя его всякими глупыми ингредиентами.

Луиза поднесла стакан к губам, сделала пару глотков — как можно было догадаться, не эпатажа ради, а потому, что имела уже дело с этим сомнительным нектаром.

— Вы везучий человек, — сказала она. — Когда я прочитала имя Штепанека в списке спасшихся, у меня какое-то время теплилась надежда, что это все же он, а не вы…

— Я говорил вам тогда, на пароходе, чистую правду, — сказал Бестужев. — Я опоздал, его успели убить… те, что были конкурентами и мне, и вам.

Луиза прищурилась:

— Прискорбно. Очень прискорбно. Но все его документы ведь у вас? И не отрицайте. В госпитале Святого Бернарда прекрасно помнят, что снимали с вас, мечущегося в лихорадке, черный резиновый пояс, в котором был мешочек с бриллиантами, золотые, монеты и кипа документов с чертежами… — она указала тонким пальчиком на живот Бестужева. — Если я хоть что-то понимаю в жизни, этот пояс сейчас на вас…

Бестужев прислушался — нет, дверь никто не открывал, спутник Луизы остался на страже в коридоре. Это называется — влипли, господин ротмистр… Не нужно спешить и нервничать, наоборот, следует затянуть беседу как можно дольше. Во-первых, долгая мирная беседа чуточку расслабляет противника, во-вторых, нужно знать, что против него замышляют эта красотка и ее дядюшка. Она сама обо всем расскажет, подробно и обстоятельно, атакующая сторона в такой ситуации просто обязана грозить и пугать, не обязательно грубо…

Бестужев поклонился:

— Полное впечатление, что вы применяете эти, новомодные икс-лучи, о которых писали газеты, и с их помощью видите сквозь одежду… Пояс, конечно же, при мне. Ну, и что? По-моему, я еще в Европе говорил вам, что мы заключили со Штепанеком договор по всем правилам, и я законный собственник патента.