Ковбой

— Вот это и нужно! — воскликнул Голдман, — В каждом деле нужен распорядитель, начальник, старший, уж это-то я понимаю. У нас был подходящий человек, полицейский в отставке, но не сложилось. Сегодня мы отправляемся, а такого человека нет. Те, кого мы наняли, надежные вроде бы парни, и кулаки у них здоровые, и с револьвером управятся, но нет главного, который за них думал бы…

— А что у вас, собственно, за предприятие? — поинтересовался Бестужев не без настороженности. — Если приходится думать о таких мерах предосторожности? Хотелось бы знать заранее…

Они переглянулись с улыбкой.

— Дело чистое, — сказал Мейер. — Кинематограф.

— Вот именно, — кивнул Голдман. — Мы самым честным образом делаем кинофильмы. Только, видите ли… Это Америка, Михаил. Сплошь и рядом конкуренция здесь выливается в такие формы, о которых в старушке Европе и не слыхивали. Есть синдикат…

— Подождите, — сказал Бестужев. — Кажется, я могу сберечь вам время. Я… Мне приходилось на пароходе разговаривать с людьми о том и о сем… Есть какой-то синдикат, который стремится загрести все в свои руки. Создать, как это называется… монополию. Я правильно излагаю?

— Совершенно! — Голдман даже привскочил на стуле. — Эти акулы стремятся стать полными и законченными монополистами. Чтобы никто, кроме них, не загребал денежки в этом бизнесе. А мы с Мейером хотим урвать свою долю. В этом ведь нет ничего противозаконного, верно? Каждый имеет право снимать фильмы.

Гораздо более настороженно Бестужев произнес:

— Я слышал, что против синдиката борется некий Хейворт…

Вот номер будет, если окажется, что эти двое — сокомпанейцы Хейворта! Тогда придется срочно испаряться и из Гарлема, вовсе уж наудачу…

— Ну да, конечно… — поморщился Голдман, словно кислого хлебнул. — Об этом крикуне и позере даже на трансатлантических пароходах болтают, зато никто не удостоил вниманием двух скромных тружеников, Голдмана и Мейера… Хейворт только пытался войти в этот бизнес. Когда синдикат ему перекрыл дорогу, он и не пытался хоть что-то сделать. Сосредоточился исключительно на мести, словно какой-то дикий индеец или не менее дикий корсиканец. Только на мести, понимаете? Разыскивает какие-то там технические новинки, пытается придумать что-то коварное, чтобы отомстить… А это неправильно. Месть, знаете ли, экономически невыгодна, какой смысл тратить силы и деньги только на нее? Мы с Мейером хотим совсем другого: приложить силы, изворотливость, сделать все, чтобы заставить синдикат с нами считаться. Создать свою кинофабрику, понимаете? Поставить дело так, чтобы они уже не смогли нас задушить, хотим стать с ними вровень. Снять достаточно фильмов, чтобы превратиться в реальную силу, которая рано или поздно заинтересует кинопрокатчиков. Как по-вашему, это честное дело или что?

— Честное, — искренне сказал Бестужев.

— Ну вот, видите! Только нам приходится нанимать охрану и подыскивать для нее толкового начальника…

— А чего, собственно, от них ждать? — серьезно спросил Бестужев. — Насколько они опасны?

— Как вам сказать. В общем, никого еще не убили и даже не покалечили — есть границы, которые не хотят переходить. Но хлопот хватает. Неизвестно откуда взявшаяся банда хулиганов может разбить аппаратуру — а она стоит немалых денежек. Могут исподтишка поджечь декорации, разломать инвентарь, привести в полную негодность отснятую пленку, а то и ее поджечь, она ведь горит, как порох…

— А полиция куда смотрит?

— Полиция… — тяжко вздохнул Голдман. — Полиция, знаете ли, не может предотвратить все это заранее. И охранять нас не может — у нас же нет четких юридических доказательств, что именно на нас, именно в этом месяце собирается напасть шайка нанятых вандалов. Конечно, они начнут расследование, когда нам все разнесут… Но мы-то уже понесем серьезные убытки и будем вынуждены начинать все заново. Разумнее заранее нанять свою охрану. Этот тип, от которого вы нас недавно избавили… Он тоже не собирался причинять нам увечья — всего-навсего запугивал, отравлял жизнь, улучив момент, когда поблизости нет полицейских. Предположим, мы выдвинули бы против него обвинение… Предположим, его даже посадили бы на месяц. Такие пешки синдикат теряет безболезненно. Нет, нам нужна своя система охраны. Чтобы поняли наконец: о нас можно и зубы сломать…

— Начинаю соображать, — сказал Бестужев. — Вы, значит, уезжаете, из Нью-Йорка…