Трое в Песках

Он раздвинул ветки в крыше. Ослепительно яркий, словно в Песках, солнечный луч упал на гостя. Мрак вытягивал шею, но Зеркало стояло так, что он видел все ту же звездную ночь. Старик что-то зрел, обеими руками слегка шевелил раму, долго двигал головой, как сова, что высматривает добычу. Внезапно его лицо дрогнуло. Он отвел взгляд.

— Ну… говорят, герои для того и рождаются, чтобы славно… Тебе совсем мало осталось, герой с секирой. Даже в сравнении с твоими спутниками.

Мрак хмыкнул:

— Еще бы, они ж моложе!

Однако ухмылка исчезла, а темное, обожженное морозами и ветрами лицо заметно посерело.

Таргитай, повинуясь своей доброте, отпихнул Мрака и торопливо встал на его место.

— А я? Скажи обо мне!

Колдун всматривался долго, а когда поднял взор, в глазах стояло безмерное удивление.

— Чуден и нелеп белый свет… Либо Род спятил, когда творил, либо пора уже сейчас старый уничтожить, а новый сотворить…

Таргитай еще хлопал глазами, стараясь понять мудрые слова, когда сзади нетерпеливо пихнул Олег.

— Отойди-ка. Важнее всего сейчас узнать, что могу я.

На этот раз колдуна уговаривать не пришлось: необычное, что увидел во Мраке и Таргитае, заставило снова прильнуть к Зеркалу.

— Повернись… Подними руки… Та-а-а-ак… Поставь руки на пояс и задержи дыхание…

Он отпрянул, словно получил копытом между глаз, смотрел потрясенно.

— Еще чуднее… То ли Зеркало от древности искажает, то ли в тебе столько магии… Но жизнь твоя безрадостна, волхв. Тебя гложет страшный голод, неведомый твоим спутникам. Этот голод утолить невозможно, даже если приникнешь к этому столу яств и локтями отодвинешь всех… И сколько бы ни жрякал, голод лишь разгорится. А сожрешь много!

Лиска извертелась, пока Олег выслушивал колдуна. Когда колдун умолк, едва не сшибла Олега с ног, оказалась на его месте.

— А я? Какова моя судьба?

Она дрожала от нетерпения, переступала с ноги на ногу. Колдун вытянул шею к Зеркалу, долго всматривался. Покряхтел, придвинулся вместе с лавкой, снова вытянул шею. Глаза медленно выпучивались, жилы на лбу вздулись.

— Ну? — спросила она нетерпеливо.

— Погодь, — ответил колдун напряженно.

Снова всматривался, заглядывал сбоку, тыкался носом. От натуги был красный как вареный рак. Наконец с шумом выдохнул, откинулся обессиленно. Голос был мертвый от изнеможения:

— Женщина… тебя нет.

Лиска обиженно вскинула курносое личико.

— Почему это? Ты не туда смотрел.

— Я глядел всюду, — возразил колдун. — Но тебя нет на белом свете.

Олег осторожно вмешался:

— Я слышал, что такое Зеркало может показать судьбу любого человека на свете. Старого или молодого, женщины или парня…

— Оно показывало, — ответил колдун. Он с трудом поднялся на дрожащих ногах: — Вон отседова!.. Вы испортили мое чудо-Зеркало! Сто лет ни сучка, ни задоринки…

Мрак поднялся с разочарованным видом.

— Найди новое, а этим кадушку с капустой накроешь.

Старик долго сидел, обхватив руками седую голову. Гости переминались, не решались нарушить благочестивое молчание. Наконец Старик вскинул голову, взгляд был ясный, а голос твердый:

— Я сам отведу вас.

Все молчали ошарашенно. Олег пролепетал:

— Говорят, ты не покидаешь Леса…

— Молчи, — прервал Мрак поспешно. — Тут наверняка рукой подать. В здешнем Лесу ты заблудишься, как пить дать! Тут и деревья как кусты мелкие, и зайцы не крупнее жаб — как не потеряться? Только тебе, мил человек, какая корысть вести нас?

Старик сердито зыркнул из-под лохматых, как медведи, бровей:

— А что, всегда должна быть корысть?

— Всегда, — ответил Мрак убежденно.

Старик подумал, неожиданно кивнул:

— Корысть есть.

Он встал, суставы старчески захрустели. Ростом Старик оказался с Мрака, в плечах шире, только сморщенная кожа висела складками, словно под ней когда-то было крепкое тугое мясо. Таргитай раскрыл рот в откровенном изумлении: только что Старик был мельче в кости и ниже.

— Вы дадите мне умереть по дороге!

Таргитай зябко передернул плечами, словно ледяной ветер из Зеркала продул насквозь. Лиска судорожно прижалась к Олегу, тот обнял, погладил по рыжим кудрям. Мрак смотрел с равнодушным подозрением.

— Не лучше ли остаться и жить?.. Хотя какая жизнь в Лесу? У тебя ни удавиться, ни зарезаться нечем.

— Умирают все, — ответил Старик угрюмо. — Но есть смерть легкая, а есть смерти позорные, страшные, наглые, гадкие, подлые. Мой смертный час далек, но он гадок и страшен. А потом я попаду к Ящеру. Я много творил зла, не расквитаться до конца дней. Сколько бы ни лечил зверей, не расквитаться.