Трое в Песках

Сзади вскрикнул Таргитай радостным голосом:

— Тут одни девки!

Мрак с отвращением оглядел размалеванных женщин. Воздух был пропитан густым запахом благовоний, пота и сладостей. Женщины верещали, забивались в углы, с ужасом смотрели на страшных людей с обнаженным оружием.

— Какая здеся хитрость?

— Ни… какой, — выдохнул Олег неуверенно. — Для дурней бабы — ценность. Потому и берегут пуще глаза.

— Это ж не бабы, а только их мясо! Вон Лиска — настоящая баба. Маленькая, злая, зубы — как у зверя лютого. А хитрая, самого Ящера вокруг хвоста обведет!

Лиска покрылась красными пятнами: оборотень хвалил, хвалил искренне, но эти лесные люди даже хвалят как-то странно…

Пробежали через зал, в дверях Мрак остановился так внезапно, что, не ухватись обеими руками за косяки, втроем вышибли бы его в коридор, где жутко лязгает металл, что-то хрустит.

В двух шагах от двери, перегораживая коридор, с потолка падала полоса зазубренной стали. Из щели в полу поднималась другая полоса, отточенная как бритва. С жутким лязгом смыкались, разбегались снова.

Мрак побледнел, крупные оспины выступили темными пятнами.

— Всех бы магов связать спина к спине да в окиян-море. Зверья лютого на свете навалом, драконы, как воробьи, носятся над головами, коров и баб крадут! Из подземного мира, как муравьи после дождя, вылазит такое, что… А эти изощряются, как себе подобных перебить!

— Это ты подобный? — спросила Лиска.

Олег молча примерился, прыгнул. Ножи со стуком сомкнулись, упал клок шерсти с душегрейки. Мрак покачал головой, выбрал миг, скакнул, пригнув голову. Ему сошло благополучнее. Лиска тоже выбрала момент, а Таргитай стоял бледный и растерянный, пока сзади не зазвенело оружие и не раздались крики преследователей.

Мрак махнул рукой, мол, пропадай, кинулся по коридору дальше. Олег и Лиска тут же ринулись следом: ежели Мрак бросил дудошника, которому всегда помогал, то не зря, ему виднее. Не успели добежать до поворота, как их уже обогнал Таргитай: пронесся как конь впереди, затем там хрустнуло, хрястнуло, взвился столб пыли. Таргитай исчез.

Все трое следом с разбега провалились в широкую дыру. Мрак так ушибся, что не сумел выругать дурака: чутья нет, куды прешь поперед людей? Стены из черного, словно опаленного гранита, под ногами плиты щербатые, вечные — не выбраться.

Таргитай слабо спросил:

— Может быть, это ловушка на зверя?

— На зверей, — сказал Мрак зло. — На зверюк. На зверищ. Самых лютых, кровожадных, ненасытных и хитрых…

Олег скривился:

— Наши свойства можно перечислять до ночи. Как выбраться?

— Ставил такой же зверь, лютый и хитрый…

Таргитай переводил честные непонимающие глаза с одного на другого.

— Это мы — кровожадные и хитрые?

— А кто Олега чуть не убил, тот всего лишь опустил зад на твою дудку?

Олег сказал напряженно:

— Когда один коварный и злобный зверь ставит ловушку на другого… выживает тот, кто еще хитрее и коварнее…

Он внезапно без разбега прыгнул на стену. Лиска вскрикнула, Таргитай горестно ахнул, а Мрак кивнул понимающе: лучше сразу расшибить башку, не мучаться. Трусы всегда так делают.

Звякнуло, брызнули блистающие осколки. В стене осталась зиять черная дыра с острыми краями, а волхв исчез.

— Зеркало, — выдохнула Лиска с изумлением. — Я такое где-то видела…

— Потом наглядишься, — гаркнул Мрак.

Отпихнув девку, что перед осколком пыталась поправить ярко-красную гриву, скакнул в пролом. Таргитай поспешно прыгнул следом, боялся оставаться один. Лиска проскочила не примериваясь, таких, как она, прошло бы трое в ряд.

В коридоре Олег бросил поспешно:

— Уже скоро! Потерпите, уже совсем скоро!!!

Коридор вывел в небольшой богато украшенный зал, где в отличие от предыдущего все блестело. Зоркие глаза Мрака быстро выхватили все полезное, что могло пригодиться им или угрожать их врагам. Остановился в изумлении перед роскошной позолоченной клеткой: на жердочке сидела крупная птица размером с ворону, но яркая — оранжевая с красным, зеленый хохолок, а клюв загнут круче, чем у ястреба.

— Во диво! В нашем Лесу отродясь таких не видывал!

Птица встрепенулась, переступила с ноги на ногу, вскрикнула хриплым сорванным голосом:

— Дур-р-р-рак!.. Кеша кушать хочет!

Мрак отступил, печально покачал головой. Крепкие, как корни столетнего дуба, пальцы до хруста сжали рукоять секиры: