Трое в Песках

Мрак сидел в седле неподвижный, как черный валун. Когда в поле зрения оказался Олег, раздраженно рявкнул:

— Все ты виноват!.. Краденое до добра не доводит, мало в детстве пороли?

— Я?.. Мы же все летели…

— Крал ты, а нас с Тархом подвез на краденом. К тому же озябли, вороны клевали… Потому Мардух и злобствует. Ковер хоть и старенький, потертый, в дырках…

— У них не было шкур, — сухо ответил Олег. Лицо волхва было серьезным и мрачным. — Дикие они, понимаешь? Потому все на коврах. Но из-за ковра не станет злобствовать. А вот хвост прищемили больше, чем выказывает. Мы какими вышли из Леса? В соплях путались, левую руку от правой отличить не умели. Коней за драконов считали, бронзу в глаза не видели, все дубинами да камнями… Но выжили, уцелели, а вдобавок вышли в Степь и разнесли киммерийский каганат. Конечно, просто повезло, победили не умом или силой, а удачей, но Мардух не знает. Он мог слышать — маги слышат далеко! — что мы поклялись найти и уничтожить власть злых магов. Наши угрозы трудно принять всерьез, но старые люди предусмотрительны и осторожны.

Мрак слушал, кивал, отвлекался, покрикивал на коня, оглядывался на отставшего дударя. Когда Олег закончил долгое объяснение, сказал неторопливо:

— Ерунду порешь. Мардух мог влупить сам. С нас бы не только перья, но и чешуя слетела бы. И рога.

Олег сказал так же глухо:

— Маги — люди, а не боги. Могут не все, но и то, что могут, стараются делать руками слуг.

Ехали молча, наконец Мрак заметил гробовым голосом:

— Не скажу, что живут хреново. Можно и руками слуг, ежели слуги — каганы, цари, императоры!

Небо часто затягивали тучи — низкие, тяжелые, зловеще темные. Кони уже сами избегали низин, там скапливалась вода, а вершинки, продуваемые ветром, были сухими. Трава перла ввысь богатырская, чиркала по седлам, сбрасывала капли росы в сапоги.

Олег мрачнел, отвечал невпопад, наконец выговорил с натугой:

— Мне кажется… мне чуется, наперерез двигается целый отряд.

— Удивил, — буркнул Мрак. — Чудно, если бы ничто не мешало. Вооружены?

Олег кивнул, он был бледным и растерянным.

— До зубов. Вообще у меня поганющее чувство. Беда слишком близко.

— Переел, должно быть, — предположил Мрак брезгливо.

— Или перегрелся, — добавил Таргитай. — Э-э… перемок.

— Беда чересчур близко!

Мрак покосился на их встревоженные лица. Лиска гордо выпрямилась, надменно опустила ладонь на рукоять меча. Мрак поспешно отдернул пальцы от секиры, девка будто передразнивает.

— Может, бросимся на них? — предложил он, оскалив зубы.

— Мрак… Их не меньше сотни, — сказал Олег очень серьезно.

— Думаешь, успеют разбежаться?

— Нам бы самим схорониться.

Лиска негодующе фыркнула, остальные поехали за оборотнем молча. Деревья расступились — широкие, раскидистые, такие растут только в Степи. Кусты затрещали, пропуская коней, копыта ступали мягко в сочной траве.

Мрак соскочил, стал ждать с секирой в обеих руках. Лук и стрелы остались на седле, а коня привязал рядом. Таргитай с неохотой спрятал дудочку, нащупал быстро теплеющую рукоять Меча. Иногда словно бы слышал далекий кровожадный зов, сердце колотилось чаще, кровь бросалась в голову. Хотелось выхватить молодецки Меч, в сладком упоении кинуться на врага, рубить, рассекать до пояса, сносить головы, слышать крики ужаса и предсмертные хрипы…

Он отдернул руку, пугливо огляделся. Мрак в раздражении отвернулся. Повезло дураку, да пользоваться не научили. С таким Мечом весь белый свет завоевать можно не глядючи!

Чужие кони шли по двое в ряд легким размашистым шагом. Воины в кожаных панцирях, в войлочных остроконечных шапках, лишь у переднего — бронзовая. Помимо пики и аркана у каждого были мечи и колчан со стрелами, еще по два лука — такого вооружения невры не видывали.

Впереди ехал высокий поджарый воин. Панцирь так плотно обшит бронзовыми бляшками, что налезали одна на другую как рыбья чешуя. С металлической шапки на спину и плечи падала кольчужная сетка. Забрало закрывало всю верхнюю часть лица, сквозь узкие щели в блестящей бронзе мрачно сверкали глаза.

Олег ахнул тихонько, а Мрак поспешно зажал Таргитаю рот: если каркнет, то уж на весь лес. Певец, натура такая. Глаза Таргитая полезли из орбит. Он знаками показал Мраку, что нос забит соплями, задохнется. Мрак отпустил ладонь, взамен дал обнюхать кулак.

Всадники проехали так близко, что донесся запах немытых тел. На открытом подбородке переднего воина багровели свежие шрамы. Кое-где темная корка крови. Рядом высился на тяжелом коне крупный воин, в плечах широк, шея — как ствол столетнего дуба. Гулким, как из-под коня, голосом пробасил: