Трое в Песках

Мрак и Лиска уже растопили лед молчания, перебрасывались словами, но редко, лишь когда дело касалось коней, оружия или охоты. Пересекли едва заметный след, Таргитай и Олег даже не заметили, а Лиска сказала быстро:

— Молодой лис, голодный, чем-то испуган, с утра раздражен, но следы все равно прячет, скидывает…

— Двухлетка, — добавил Мрак благосклонно, — перепуган до смерти, но следы запутывает, не забывает… Вообще-то хитрее лисы нет в наших лесах зверя. Я однажды за одной ходил два дня и две ночи, истратил колчан стрел, изорвал сапоги, измучился, а когда наконец догнал и убил, то оказалось — соседская собака!

Таргитаю стало жалко бедного Мрака, Лиска же дурочка или злая, хохочет над Мраком во все горло, не понимает, что с ней едет великий охотник, даже чудно, что так ошибся, да и сейчас почему-то сам ржет как конь. Оба ржут, глядя друг на друга!

Впервые ощутив нечто вроде слабой симпатии к рыжей, Мрак рассказал, помогая себе жестами, как однажды столкнулся с огромным бером, то бишь медведем. Времени выхватить секиру, даже нож, не было — схлестнулись в обнимку. Медведь оказался такой чудовищный, словно заснул во времена великанов, а проснулся только-только, так что в самом деле пришлось туго…

— Был миг, — сказал Мрак с нажимом, — что мы просто не знали, кто с кого сдерет шкуру.

Лиска окинула его оценивающим взглядом, задумалась:

— Хорошо, что победил ты… У медведя шкура лучше.

Таргитай отстал, вытащил из-за пазухи дудочку. Олег поморщился, конь под ним послушно приотстал. Позади всех Олег бормотал заклятия, долго смотрел перед собой выпяченными бараньими глазами, замирал, едва не выпадая из седла.

Солнце светило ярко, но не обжигало. Гиперборея — не край раскаленного песка и двугорбых правдолюбцев, а настоящая страна, где все как у людей, даже жабы в каждом болоте есть — крупные, толстые, важные.

Было чересчур тихо и мирно, у Олега сердце сжалось в невидимом кулаке. Кто-то намурлыкивает им покой и леность! Мир жесток, лучше боги сотворить не сумели, а выглядит так, будто уже и люди поработали до седьмого пота. А раз мир выглядит обманчивым, то это кому-то нужно. Умирать в таком не захочешь, даже драться не станешь, ноги сами понесут прочь от беды…

Вздрогнул, зло напомнил себе, что только он, трус, пустится прочь. Таргитай и Мрак дадут отпор — в мирном или немирном крае. Таргитай схватится за свой зачарованный Меч нехотя, но не отступит, будет драться бесстрашно. А вот ему, волхву, надо победить сразу двоих: себя и врага!

По спине пробежали мурашки. Он зажмурился, спешно выстроил мысли в нужный узор. Надо как можно скорее овладеть магией, чародейством или хотя бы колдовством. Недостойно волхву драться, как дикому зверю. Пусть даже мечом — это тоже зубы, только длиннее и острее.

Лиска подъехала, сбив и без того хаотичные мысли. За последние дни похудела, глаза стали совсем тревожными. Сейчас, поглядывая в спины оторвавшихся далеко вперед Мрака и Таргитая, сказала тихонько:

— Олег, мне кажется, я должна признаться кое в чем.

Он насторожился. Она ехала, глядя перед собой, лицо оставалось гордым, но глаза выглядели как у затравленного зверька.

— В чем?

— Я должна была вернуться… Тогда, после нападения на башню Гольша. Меня ждал Савиджак — великий воин, вождь пустынных воинов. Он был разбойником, но недавно мечом завоевал трон. Его боятся, он непобедим и беспощаден. К тому же, говорят, он владеет магией.

Олег пробормотал в тоскливом страхе:

— Оказывается, все в этом мире владеют магией… кроме меня. Но почему он опасен для нас? А он опасен, верно?

Он уронил взгляд. Смуглые щеки сильно покраснели. Олег поторопил, чуя недоброе:

— Ну-ну?..

— Он положил на меня глаз, а глаза у него черные! Раньше в его сердце были только битвы, походы, осажденные крепости. Когда мы повстречались в замке Мардуха, он впервые воспламенился женщиной и поклялся, что возьмет меня в жены. Сгоряча или сдуру, но почему-то не хочет отступать.

— Каждый сходит с ума по-своему, — пробормотал Олег. — Значит, у него уже есть все, если может такое…

— Да, у него есть все, — подтвердила она совсем обреченно.

Олег сжал зубы до скрипа. Бед выше головы, а тут, как говорит Мрак, с дерева упал, а внизу еще и змея укусила.

— Похоже, не совсем знает, чего добивается, — сказал он сухо.

— Не знает, — согласилась она торопливо. — Я всажу в него нож, едва коснется меня своими лапами! Но он уверен в себе, меня это страшит. Ему всегда все удавалось.