Ютланд, брат Придона

Вокруг метались люди, блещут топоры, вилы, косы, слышится бестолковый галдеж.

Ютланд крикнул:

– Быстро разрубите его на куски!.. Или распилите!

Великан слабо стонал и шевелил конечностями, но вяло и неуверенно. Кто-то из горожан наконец догадался, что сделал Ютланд, заорал во весь голос:

– Он получал силу через корни!.. Сейчас у него ее нет!.. Быстрее рубите, пока не свалился на землю…

Народ ринулся на древочеловека, как муравьи на жирную гусеницу. Лесной гигант пытался дотянуться отдельными тонкими корнями до земли, но их азартно рубили, рвали руками, грызли, перекусывали.

Дождь прекратился так же внезапно, как и начался. Выглянуло солнце и принялось с таким жаром подсушивать землю, что от нее пошел густой белый пар.

Ютланд тяжело направился к своему коню и хорту, спину жжет, как огнем. Когда древочеловек прижал его к груди и пытался раздавить, шипы вонзились в плоть, как острые копья, он и сейчас чувствует, как по спине бежит затихающая струйка крови.

Конь смотрел бесстрастно, хорт насторожил уши, Ютланд видел, как часто-часто начали раздуваться и схлапываться ноздри, стараясь по запаху понять, насколько серьезно он ранен.

Ютланд пробормотал:

– Не здесь… Отъедем малость…

Он в самом деле чувствовал отвращение к людям, сейчас бы оказаться на берегу чистого озера, снять прорванную душегрейку, дать зализать рану хорту и просто полежать под солнцем, восстанавливая силы…

Он поднялся в седло, повернул коня в сторону дороги. Там слышался частый стук копыт, фырканье. На рысях выметнулись всадники в кожаных доспехах и с перьями на шлемах. За ними на рослом коне едет угрюмый чернобородый и орлиноглазый вожак, погруженный в думы, а следом двое коней тащат повозку с полотняным верхом, защищая содержимое от солнца и дождя.

Ютланд не узнал бы их, но в устланной толстыми коврами повозке полулежит Мелизенда, красиво и томно опершись на локоть и подперев ладонью голову.

Глаза ее расширились, она даже приподнялась и уставилась на него с великим и радостным изумлением. Ютланд ощутил на себе оценивающий взгляд командира отряда. Тот явно признал того, кто ему сделал такой подарок и ничего не попросил взамен.

Вожак придержал коня и оглядел Ютланда с головы до ног.

– Здорово кто-то тебя помял, – заметил он с сочувствием. – У кого это такие когти?

– Лесняк, – ответил Ютланд с неохотой. – Не когти, а шипы. Здесь его называют колоднем, хотя это целое дерево…

– Ого! – произнес тот с уважением. – Слышал про них… И как тебе удалось от него вырваться?

Ютланд буркнул.

– Очень просто. Убил, разомкнул лапы и… вырвался.

Командир отряда расхохотался.

– Ты? Убил лесняка?

Следом за ним расхохотались и его воины. Ютланд заметил, что Мелизенда поднялась в телеге и прислушивается к их разговору.

Ютланд ответил без всякой охоты:

– А что оставалось?

– Ну да, – сказал командир отряда преувеличенно серьезно, – а как же иначе?..

Его люди довольно ржали, но тут подал голос один из крестьян:

– Благородный господин, этот юноша в самом деле убил колодня. Да не простого, Ящер создал что-то поистине ужасное. Мы зовем его Высоким Колоднем.

Командир хохотал еще некоторое время, но по мере того, как смотрел на лица крестьян, становился все серьезнее, наконец нахмурился и сказал резко:

– Вы что же, в самом деле поверили, что этот пастушонок сумел победить колодня? У него что, зачарованный меч?

– Который дерется, – вставил один из воинов, – сам по себе!

Тот же крестьянин, что заговорил первым, сказал торжественно:

– Он убил его без всякого оружия.

– Мы это видели, – добавил второй. – Мы все видели сами.

– Что? – переспросил командир. – Голыми руками?

Крестьяне кивали, но Ютланд смотрел, как Мелизенда поднялась во весь рост и машет ему руками. Он повернул коня, подъехал, оставив командира отряда и воинов расспрашивать крестьян, у тех как плотину прорвало, загалдели, машут руками, как вороны крыльями.

Мелизенда сказала горячим шепотом:

– Ты почему меня отдал?

– Ты сама хотела, – ответил он угрюмо.

– Я?

– Ты.

Она прошипела злобно:

– Мало ли что я говорила! Не все, что женщина говорит, она говорит, чтобы сказать!

– Не понял, – сказал он угрюмо.

– Ты что, в самом деле такой дурак, что мне поверил?

– Да, – согласился он, – я в самом деле такой дурак. Я верю, когда мне говорят.

– Тогда ты еще больший дурак…