Ютланд, брат Придона

Когда выехали на дорогу, Мелизенда прошептала восторженно:

– Как ты с нею разговаривал!.. Как взрослый и очень умный!.. У нас так умеют только дети государей, но тех с колыбели готовят к тяжелой ноше. Им приходится взрослеть раньше времени. А вот ты… даже не знаю, какой ты, оказывается, умный местами и пятнами!.. Здорово же тебя дед Рокотун…

– Рокош, – поправил он.

– Рокош, – послушно повторила она, – хотя, мне кажется, Рокотун было бы лучше, как думаешь?

Он тяжело вздохнул.

– Когда молчишь, ты на принцессу похожа больше.

Глава 7

Мчались все утро, Мелизенда сперва глазела на окрестности, затем затихла и даже задремала. Близился полдень, скалы под прямыми лучами солнца блещут металлом, вдоль дорог то и дело мелькают огромные тополя, в городах такие гиганты не растут, оливы овечьими стадами собираются у ручьев и речушек, только и видно их серебристые горбатые спины.

Грохот копыт перешел в быстрый шорох, Мелизенда проснулась и с любопытством посмотрела по сторонам, потом снова начала прятать мордочку на груди Ютланда. Стойкий, как камень, он все еще не похвалился своим дивным конем, что может мчаться по степи, обгоняя птиц, и за все это время ни разу не выказал усталости, даже непонятно, как удерживается от бахвальства, мужчины же без этого жить не могут…

Пронеслись по глухой котловине, заполненной мягкой шелковой травой, а вылетели наверх в худой кустарник с искривленными ветвями и осыпанный колючками. Промелькнула сухая пустыня с белой землей, посыпанной не то пеплом, не то солью, и сразу окунулись в буйство зелени, где роскошные дубы мирно уступают место стыдливым березкам, где раскидистые клены и каштаны, где поляны заросли густой сочной травой, от которой быстро жиреют кони.

Дважды Ютланд на полном скаку выхватывал из-за плеча лук, щелкала тетива, Мелизенда не успевала понять что и зачем, как кустарник распахивался, и выскакивал хорт с гусем, пронзенным стрелой.

Ютланд принимал добычу и вешал рядом с седлом, все это время ни конь не снижал скорости, ни хорт не выказывал, что ему тяжело бежать с толстым гусем.

– Ты… – произнесла она, – хорошо стреляешь.

– Да? – переспросил он.

– Да, – подтвердила она. – Неплохо, можно сказать. Для пастуха, конечно.

– А-а-а, – протянул он, – ну, тогда понятно. Вантийцы, конечно, бьют такую птицу, не глядя.

– Да, – согласилась она довольно, – вантийцы такие.

– Счастливая ты, – сказал он. – В страну таких героев едешь!

– Да, – подтвердила она, – мне повезло там родиться. Мне вообще везет. Твой худой конь несет нас с такой скоростью, что я даже не знаю… В повозке я бы полгода туда ехала!

– Наверное, – подтвердил он. – Не знаю… А вот это небо мне совсем не нравится.

Она тревожно посмотрела вверх. Невинная голубизна медленно сменилась розовым, там все чаще появляются пурпурные струи, наконец весь небосвод от края и до края заволокло пурпуром. На землю пал тревожный отблеск.

Она поежилась.

– Мне страшно.

– Не бойся, – пробормотал он, – наверное, какая-то пыльная буря…

– А что, такие бывают?

– Я слышал о таких, – ответил он. – Мой дядя бывал в дальних странах…

– Он гонял туда скот?

– Да, – согласился он, – скот.

Небо медленно и страшно темнело, пурпур сменился недоброй багровостью, словно весь небосвод залило быстро загустевающей кровью. По земле побежали пугающе темные тени, в которых исчезало все, на что они падают.

– А где же буря? – спросила она и пугливо поежилась.

Он прислушался, его ладонь легла на ее плечо.

– Слишком близко.

Она больше прислушивалась к тому неожиданному и странному теплу, что струится из его ладони и наполняет ее тело непонятной слабостью и нежеланием спорить, более того, готовностью во всем соглашаться, хотя это неправильно, мужчинам нельзя подчиняться… и потому не обратила внимание на его слова, но когда услышала далекий гул, подняла взгляд, ее охватил ужас.

Со стороны запада в их сторону по небу, закрывая синеву, двигается плотная темная туча.

Она вскрикнула:

– Что это?

– Туча, – пояснил он. – Ни разу не видела?

– Да при чем здесь туча, – прошептала она, – ты что, не видишь?

Тучи опустились и уже не ползут, не двигаются, а стремительно летят, тяжелые, как горные хребты, грохочущие, давящие. Солнце проглянуло в щель между ними и залило мир таким резким и нещадным светом, словно после этого не будет светить с полгода.