– Посмотри на мою голову, дубина!.. Там венок! Я его сама сплела из цветов, все пальцы исколола!.. Мог бы сказать что-то насчет волшебной принцессы цветов… это я, значит, понял?
Он посмотрел несколько ошалело.
– Принцесса Вантита… а теперь еще и цветов? Ты не лопнешь?
– Что, – спросила она с подозрением, – что не так?
– Ты и шага босиком не ступишь, – сказал он, – а туда же, принцесса цветов…
– Принцессы не ходят босиком, – заявила она.
– Это простые не ходят, – сказал он. – А волшебные еще как.
– Волшебные летают!
– Ну, так взлети, – предложил он.
Она нахмурилась, капризно надула губы.
– Какой ты грубый… Снова все испортил! Как всегда. Почему ты такой, скажи!
Ютланд буркнул:
– Пока ты спала, я уходил ночью и брал уроки этикета. Везде, где только мог.
– И как? – полюбопытствовала она.
– Как видишь, – ответил он. – Сама любезность. Жрать будешь, морда?.. Пока горячее.
Она вздохнула, села и взяла в обе руки прут с прожаренными ломтиками мяса, держа за противоположные кончики. Руки приходилось смешно растопыривать, будто держит копье за противоположные концы, Ютланд подобрал такие «прутики», как он их называет, чтобы мяса уместилось побольше, и она сейчас чувствовала, что держит нечто среднее между дротиком и боевой пикой.
– Ешь-ешь, – сказал он благожелательно, – переход будет долгим. Зато на той стороне уже Вантит!
– Ем, – проворчала она совсем не щебечущим голосом, а что-то вроде рева большого хомяка. – А твоя конячка и по горам лазить умеет?
– По горам не умеет, – ответил он, – но есть же тропы? Пусть и трудные.
Она вонзила зубы в крайний ломоть, мясо горячее, дура. Надо откусывать полегоньку, как и принято у приличных людей, совсем озверела, глядя на него, дурной пример заразителен, теперь держала во рту, охлаждая и ворочая языком, наконец прожевала и буркнула сипло:
– Посмотрим. А это хорошо, что артане не умеют носить доспехи. Иначе конячка свалилась бы на полдороге.
Он посмотрел на нее с высокомерием даже не принца, а властелина всего мира.
– Артане? – переспросил он надменно. – Артане умеют носить доспехи не хуже куявов. А мечами владеют… явно не хуже, в то время как куявы с их слабыми ручишками за богатырские двуручные топоры берутся очень неохотно.
Она торопливо жевала, пока руки не устали держать это сооружение, смотрела внимательно, представляя его в стальных доспехах, в шлеме, с мечом в руке, потом вообразила, как бы он выглядел в дорогих одеждах из шелка, это сейчас еще мальчишка, но уже на глазах превращается в юношу, даже в молодого мужчину, и пусть еще не стал им, но уже и не мальчик…
Ютланд буркнул недружелюбно:
– Что так смотришь? Стукнуть чем-то хочешь?
– Да, – ответила она с вызовом, – чем-нибудь тяжелым по твоей дурной голове!
– За что? – спросил он.
– За драчливость, – выпалила она. – При чем тут доспехи, мечи, тяжелые топоры? В Вантите люди умные, потому вообще стараются обходиться без драк!..
Он спросил с недоверием:
– Совсем?
Она огрызнулась:
– Сам знаешь, совсем нельзя, но где удается – там обходятся! Обходимся.
– Тогда Вантит скоро исчезнет, – сказал он.
Она выпалила рассерженно:
– Не раньше, чем твоя Артания!
Она поперхнулась, он легонько потрогал ее спину, но даже она чувствовала, что не постучал, а скорее погладил, и ей захотелось подольше задержать его руку с такой горячей ладонью, но он отдернул и сам словно бы отдернулся.
– Не удавись, – сказал мирно, – никто на твой Вантит не нападает. Из артанцев. Ешь в запас, хорта я уже покормил.
– Я тоже, – сообщила она.
Он поморщился.
– Не подлизывайся к нему. Он такой, сожрет, сколько ни дай. И еще попросит.
Алац уже шумно дышит за их спинами, с каждым мгновением все настойчивее. Ютланд поднялся, кивнул коню, а сам принялся собирать мешок. Алац с жадностью хватал широко раскрытой пастью горящие уголья и торопливо жевал, а когда увидел, что хозяин уже почти готов, принялся глотать, не пережевывая, надо успеть собрать все…
Никогда не привыкну, подумала Мелизенда сердито. Кони должны есть траву. Ну а дома – овес, а еще пшеницу, если в тцарских конюшнях.
Из кустов вышел хорт, облизнулся. Мелизенда поежилась, то-то оттуда последнее время несся звучный хруст. Похоже, сожрал не только голову оленя, но и могучие ветвистые рога. Тоже какая-то странная собачка, хотя кушает хорошо.
Глава 10
После этого обеда Мелизенда из упрямства села сзади, и хотя там куда неудобнее, чем спереди, но объявила, что невежественный пастух в чем-то там виноват, явно надеялась, что он тут же начнет выяснять, в чем и за что, и начнется обычная канитель с обвинениями, оправданиями, перебранкой, после которой наступит такое неизбежное примирение, но он кротко согласился со всем, что она сказала, из-за чего вообще надулась и дальше сидела сзади, надутая и недовольная, как разбуженная среди дня сова.