Ютланд, брат Придона

С огромным усилием напомнив себе, что она – принцесса Вантита, и нельзя, чтобы ее брал на руки пастух из дикой Артании, она чуть отстранилась и прошептала совсем тихо:

– Отпусти…

Он тут же опустил ее на пол и разжал руки, дурак, совсем не понимает, когда нужно торопиться. Мелизенда с великим трудом отступила на шаг, вскинула гордо голову и сказала, не отрывая взгляда от его сурового и прекрасного лица:

– Мне нужно одеться.

– Ага, – откликнулся он деревянным голосом, – да… одевайся.

– Иди седлай коня, – напомнила она. – Я спущусь во двор… очень скоро.

Он кивнул и вышел, а она некоторое время стояла босоногая и в ночнушке, смотрела на дверь и старалась удержать то странное ощущение, пронзившее с головы до ног, когда держал ее в этой ночной рубашке в руках, когда его жаркое дыхание так сладостно обжигало ей кожу, а она чувствовала, как бешено ускоряется его большое пламенное сердце, а ее торопливо стучит в ответ, переговариваясь с ним, помимо ее воли.

Конь и хорт уставились на нее, словно никогда не видели в роскошном платье, подаренном королевой эльфов, и украшенных серебром, золотом и драгоценными камешками туфельках. Прическу она красиво взбила пышными волнами, солнце так обрадовалось им, что впрыгнуло в них и осталось там.

Она сошла по ступенькам красиво и величественно, Ютланд покачал головой.

– В корчме ахнут…

Она отмахнулась.

– Лучше перекусим по дороге. Мне больше нравится где-нибудь под деревом у ручья.

Он сдержанно улыбнулся.

– Как скажешь.

Ее щеки из алых стали пурпурными, длинные ресницы поспешно опустились, пряча взгляд, принцесса не должна так пристально рассматривать пастуха.

– Этот меч, – проговорила она, – где ты его… взял?

– Ночью птицы принесли, – сказал он. – Положили на стол и говорят, что раз ты, дурак, везешь принцессу, то вот тебе, чтоб охранял. А она будет тебя вдохновлять и подвигать. В смысле, пихать на подвиги. Может быть, даже ногой.

Она польщенно улыбнулась.

– Я знала, я знала!.. Мы, женщины, правим миром!

– Садись, – велел он, – а то голова отломится.

Она послушно протянула к нему руки, в следующее мгновение очутилась да не в седле, а у него на груди, прижалась, но заставила себя думать о необыкновенном мече, принесенном дивными сказочными птицами. Ничего и близко похожего нет и не было даже у тцарей Вантита. Если это меч самого бога Хорса, о котором столько восторженных легенд… а в это поверить нетрудно, стоит его только увидеть, то… почему он за спиной этого пастуха? Неужели те, кто послал тех дивных птиц, так ее ценит и оберегает?

Ютланд сунул руку к седлу, Мелизенда замерла, чувствуя его ищущую руку и еще не сообразив, как отреагировать, чтобы все было как надо, но сперва надо успеть понять, как именно надо…

Ютланд открыл кармашек в седле, на свет появилась золотая цепочка с огромным бриллиантом.

– Одень.

Мелизенда остановившимися глазами смотрела на свое сокровище.

– Он… уцелел?

– А куда бы делся? – спросил Ютланд. – Погоди, не верти головой, ты еще не трясогузка.

Она замерла, чувствуя его руки, он старательно придавливал ей волосы, они топорщились и не пропускали цепочку. С большим трудом победил и с облегчением отпустил бриллиант, словно опасался обжечь пальцы о ее вспыхнувшую кожу.

Алац вышел красивой рысью из ворот постоялого двора, но едва начал неторопливо набирать скорость, как прямо на дороге, хоть и далеко, вспыхнуло пламя, взвилось огненным столбом в небо, а на земле осталось черное пятно выжженной почвы.

Ютланд всматривался настороженно, только Мелизенда еще ничего не видела, прижавшись к его груди и стараясь понять, что же с нею такое, почему и откуда непонятный сладостный щем в ее теле, даже чуточку больно, но все равно хочется, чтобы длился и не прекращался…

Хорт пробежал вперед, в центре выжженного круга поднялась, медленно разгибаясь, человеческая фигура, мужчина, на котором сгорела почти вся одежда. Он часто и бурно дышал, будто задыхается от жара, вместо волос на голове серый пепел, надбровные дуги тоже совершенно голые.

Изумленный Ютланд охнул, не сразу узнав Аскиала. У ног сына потомка воеводы Синезуба груда доспехов из мифрила, в землю всажен великолепный меч из метеоритного железа с крестообразной рукоятью, в навершии красиво и страшно горит россыпь рубинов.

Аксиал тупо и с великим непониманием осматривал себя, свои руки, сжал и разжал кулаки. Обе руки снова целы, пальцы на месте, он повел устрашенным взором на далекий лес, на траву под ногами, на бегающих рассерженных муравьев…