Трехручный меч

От ужаса разжал руки, зверь с медвежьей мордой вскочил первым, отпрыгнул, еще не решив, бежать или напасть снова. Я поспешно встал, пальцы правой руки саднят, ударенные костяшками о камни.

— Тролль? — спросил я, задыхаясь. — Или гоблин?.. Да кто вас, гадов, разберет… Ты дашь мне пройти?..

Зверь прыгнул на меня, я встретил ударом меча, но зверь умело увернулся, молниеносно выбросив вперед лапу, оказавшись сбоку. Я уже промахнулся с молодецким ударом, теперь просто ткнул мечом, как пикой. Тролль завизжал просто несолидно, отскочил, обеими лапами ухватился за рану на животе.

Не давая ему опомниться, я сделал два быстрых шага вперед. Тролль вскинул голову, отрывая взгляд от раны, в этот момент сверкающее лезвие обрушилось ему на голову. Он опрокинулся навзничь, за спиной послышалось одобрительное:

— Прекрасный удар, мой лорд!

Я оглянулся:

— А, это вы, верные спутники… Я уж думал, потерялись.

Волк сказал с неловкостью:

— Мы с вороном решили прикрывать арьергард.

— И ворон плетется сзади?

— Нет, он летает вверху, — объяснил волк с ухмылкой. — Но вперед не залетает.

— Мудрый, — проворчал я.

Еще два шага, между деревьями наметился просвет, уже видна поляна со скалой в центре, волк вскрикнул:

— Мой лорд, берегись!

Я едва успел повернуться, меч в моей руке просвистел и врубился в нечто мохнатое, массивное, похожее на огромного медведя. Зверь заревел, зажал обеими лапами рану, бросился наутек и через десяток шагов упал. Под ним растеклась красная лужа. Волк снова вскрикнул, я повернулся и побелел в ужасе.

Вокруг скалы вовсе не валуны, это лысые головы и блестящие плечи каменных гигантов. Сейчас они зашевелились, поднимаются, слышится треск, стук, земля начала подрагивать. Волк сказал быстро:

— Мой лорд, зато это последняя преграда!

— Спасибо, — прохрипел я перехваченным горлом.

Я попятился, оглянулся на стену черного леса, ноги мои вросли в землю. Нет, второй раз через эту жуть не пройду. Деревья как будто сдвигаются, ветвей стало вдвое больше, переплели все пространство… Нет, в самом деле сдвигаются!

Великаны сонно приподнимались, кто уже сидел, кто привстал на колени. Я торопливо подхватил булыжник побольше, широко размахнулся. В плече хрустнула косточка, с таким усилием зашвырнул, волк озадаченно молчал, ворон взлетел повыше, маячил в синем небе на высоте кудрявых облачков.

Булыжник ударил одного в висок, великан не качнулся даже, однако рассерженно всхрапнул, его здоровенный кулак выметнулся с неожиданной ловкостью, послышался треск, голова второго великана отдернулась. Он рыкнул, замахнулся, задел локтем еще одного, снова каменный треск, злое рычание, затем удары стали чаще, еще чаще. Я притаился за низкими камнями, сонные великаны, свирепея, лупили друг друга. Драка стала всеобщей, ворон снизился и носился кругами, выкрикивая:

— Как он, сволочь, тебя ударил! За что?.. Дай ему! Дай сильнее!.. А ты что стоишь, когда твоего друга бьют двое!!!.. Эй, тебя сейчас ударят сзади, бей первым!..

Грохот длился с полчаса, ворон охрип, помогая великанам в справедливой защите, из двух десятков гигантов на ногах оставалось трое, они шатались, но продолжали отстаивать свое мужское достоинство, вариант нашего русского «кто кого перепьет». Я счастливо повизгивал, правда, про себя, чтобы волк не заметил, держал морду ящиком: так и должно быть, они ж все так себя ведут, вон и Язон это знал, когда бросал камень в середину воинов, и братья Гримм знали, и все наши многочисленные иванушки, от дурачков до царевичей. И я чем не иванушка с двумя «высшими» образованиями? Все равно ведь иванушка…

Удары становились все замедленнее, ворон снизился и следил, чтобы всем доставалось поровну, а когда один оказался сильнее, умело натравил двух, они его забили, затем сцепились сами.

Крадучись я побежал вперед, ворон полетел навстречу, каркнул:

— Один еще дышит!..

Волк прорычал:

— Еще?.. Сейчас исправлю.

Я с мечом с руке прибавил шаг, вдруг да гигант очнется раньше, но волк опередил, я видел только, как он осатанело дергает головой, упершись всеми четырьмя лапами. Брызнула тугая струя крови, я отшатнулся и обошел по дуге, волк прыгнул ко второму и тоже, уже без особой надобности, перегрыз сонную артерию.

Умирая или засыпая, великаны превращаются в камни, в одном месте нападали хорошей такой горкой прямо у скалы, я взбежал по их телам, как по нескольким крупным ступенькам, а там подпрыгнул с ходу, уцепился за выступы, полез вверх, цепляясь где за щели, где за самолюбие, напоминал себе, что я — герой, главный герой, а это значит, что не могу сорваться, это будет прежде всего некрасиво.