Трое из Леса

Олег с трудом сел, потряс головой. Крупные красные капли сорвались со щеки. Олег равнодушно растер их ладонью.

— Верно… Мрак кое-что передал нам. Кое-что, но ценное!

Они посидели молча, глядя друг на друга. Таргитай не хотел думать о том, в каком виде он сам, если Олег посматривает с брезгливым ужасом. Он пошарил за пазухой, выловил родную сопилку.

Олег смотрел неверяще, Таргитай сам не очень верил, что получится, трижды пробовал заиграть, но отказывали и пальцы, и губы, все-таки пересилил себя, заставил играть как надо, песня пошла, пошла почти сама. Он играл, постепенно теряя контроль над пальцами, над всем телом. Он стал лишь послушным инструментом, сам как бы со стороны слушал грустные мелодии, полные гордой печали, светлого плача.

Олег со стоном дотянулся до мешка. На свет появились ломти мяса. Передохнув, начал вяло жевать, посматривая на Таргитая с великим удивлением. Раньше тот, завидев еду, бросал все.

— Слушай, — сказал он внезапно, дождавшись, когда Таргитай закончил одну песню и набрал в грудь воздуха для другой, — у нас есть секиры, ножи, но мы даже не подумали их выхватить! Со степняками — да, а вот с упырями…

— Кто из нас волхв? — ответил Таргитай.

Олег покачал головой, сказал печально:

— Как много в тебе от Мрака…

Таргитай неохотно отложил сопилку, но не спрятал и взялся за еду. Какие бы упыри ни были мерзкие, но он не обрадует их тем, что откажется от еды.

Ели в молчании, не глядя друг на друга. Внезапно в кустах затрещало. Разбросав прошлогоднюю листву, на поляну гигантским прыжком выметнулся исполинский волк. Глаза горели желтым огнем, из пасти капала кровь. На всех четырех толстых лапах были огромные когти, покрытые засохшей кровью, шерсть висела кровавыми сосульками.

Олег упал на спину. Если этот волк был в прошлом Мраком, то сейчас это волк, который ничего не помнит о прошлом. И никого не узнает!

Волк свирепо зарычал, взглянул на Таргитая, разом припал к земле. Олег вскочил позади волка, выхватил секиру, широко замахнулся над головой. Волк словно оттолкнулся от земли, взмыл, встряхиваясь, во все стороны полетели комья грязи, сгустки крови, сучки… и на поляне вырос, широко расставив ноги, Мрак. Он с усилием разогнул спину, повел могучими плечами. Сплюнул, ощутив во рту кровь. Волчьим чутьем уловил опасность, мгновенно обернулся, перехватил руку с секирой. Потрясенный Олег вскрикнул, выронил оружие и закрыл глаза.

Мрак дал ему опуститься на землю мокрой тряпкой, посмотрел удивленно, повернулся к Таргитаю:

— Что-то у вас нагажено, разбросано… Не поделили чего?

Таргитай открыл и закрыл рот, наконец с трудом отыскал голос, убежавший на другую сторону Леса:

— Ты… ты говоришь!

— Ты тоже вроде бы, — ответил Мрак.

Таргитай бросился Мраку на шею, прижался.

— Мрак!.. Я боялся, что теперь уже навсегда! Даже печальную песнь о тебе сложил!

— Значит, буду жить долго, — буркнул Мрак. Он озирался, лицо его было бледное, усталое и совсем не такое каменное, каким Мрак держал его всегда. — Видать, я покрепче, чем считали. Старая кость, не то что нынешняя молодежь.

— Как ты нашел нас? Да еще в этой… личине!

— Ума не приложу, — ответил Мрак с беспокойством. Подумал. — Наверное, услышал дуду, решил сожрать дударя. А то и теленка или овцу, ведь на дудках чаще всего пастухи от безделья маются, если Степан ничего не напутал… Ладно, теперь неважно, как нашел. Буди Олега, пора идти за одолень-травой. Он что, плохо спал ночь?

Они оба смотрели на распростертого волхва, потом Мрак сказал с неодобрением:

— Видать, ты всю ночь на дуде играл? До чего человека довел! Редкий трус, а как разъярился, с секирой кинулся!

Он прошелся по поляне, с недоумением рассматривая следы ночной схватки. Таргитай участливо наклонился к волхву, тихонько перевернул его на спину. Лицо Олега перекосилось, рот распахнулся, из горла вырвался странный хрип. Таргитай в панике потряс волхва. Хрип разом оборвался, Таргитай с несказанным облегчением понял, что это был не хрип, а храп.

— Буди, буди, — посоветовал Мрак. — Я думал, только ты здоров спать. Месяца четыре как ушли из деревни, а как меняетесь!.. Буди. Если всю ночь бесились, то сами виноваты.

Олег вскочил, ошалело хлопая глазами. Рука спросонья метнулась к секире, Мрак довольно улыбнулся. Оперяются птенчики!

— Кончай ночевать, — проревел он, — а то у Таргитая корм отбиваешь! Пора идти за одолень-травой. По росе сподручнее.