Эрагон. Возвращение

— Так ты уже видел, как я сражаюсь.

— В последнее время не видел.

— Хочешь сказать, что тебе просто любопытно посмотреть, насколько я переменился.

Орик в ответ лишь пожал плечами.

С другой стороны поля появился Ванир.

— Ты готов, Губитель Шейдов? — крикнул он еще издали. Его презрительное отношение к Эрагону несколько переменилось после их последней схватки как раз перед Агэти Блёдрен, но не слишком.

— Вполне готов.

И они вышли на открытое место, заняв позиции друг против друга. Стараясь ото всего отрешиться, Эрагон выхватил Заррок из ножен и с удивлением почувствовал, что меч кажется ему необычайно легким, точно ивовая ветвь. Он был так этим потрясен, что рука его дрогнула, и меч, вырвавшись из пальцев, отлетел ярдов на двадцать вправо и глубоко вонзился в ствол сосны.

— Ты что же, Всадник, даже клинок удержать не можешь? — усмехнулся Ванир.

— Прошу прощения, Ванир-водхр, — пробормотал Эрагон, потирая кисть, которую чуть не вывихнул. — Я неверно оценил собственную силу.

— Смотри держи меч покрепче, не то снова вырвется! — И Ванир, подойдя к дереву, ухватился за рукоять Заррока и попытался выдернуть клинок из ствола. Но меч вонзился так глубоко, что неподвижно сидел в древесине. Брови Ванира сошлись на переносице — он явно злился, не ожидая этого неожиданного сопротивления. Собравшись с силами, он снова дернул меч. Дерево затрещало, и Заррок оказался у него в руках.

Эрагон с благодарностью принял меч у него из рук и для разминки слегка повращал им в воздухе над головой; его немного тревожило то, каким непривычно легким кажется ему теперь этот могучий клинок. Что-то тут явно было не так!

— В позицию! — крикнул ему Ванир и на сей раз первым пошел в атаку. Одним прыжком преодолев разделявшее их расстояние, он сделал выпад, целя своим клинком в правое плечо Эрагона. Эрагону же показалось, что эльф движется гораздо медленнее обычного, как если бы быстрота его реакции снизилась до уровня обыкновенного человека. Он легко отразил выпад Ванира, и от скрестившихся клинков во все стороны брызнули синие искры.

На лице Ванира отразилось крайнее изумление. Он тут же нанес еще удар, и еще… Эрагон отклонялся назад, как дерево под ветром, легко уходя от ударов, а Ванир продолжал рубить мечом, и удары его сыпались один за другим, но Эрагон все время уклонялся или парировал его, пользуясь и ножнами, и клинком и вовремя пресекая любую атаку Ванира.

Вскоре Эрагон понял, что тот волшебный, сверкавший всеми цветами радуги дракон, что явился ему во время празднования Агэти Блёдрен, не только невероятным образом изменил его внешность, но и одарил его физической силой и быстротой реакции эльфов. Теперь Эрагон в этом отношении не уступал даже самому лучшему эльфийскому атлету.

Понимая это, подстегнутый желанием опробовать свои новые возможности, он взвился в воздух более чем на десять футов, и Заррок алым лучом сверкнул в солнечном свете. А Эрагон, словно акробат, приземлился у Ванира за спиной, еще в воздухе развернувшись к нему лицом.

И громко рассмеялся, чувствуя себя уже не беспомощным искалеченным мальчишкой, но могучим воином, способным противостоять и эльфам, и шейдам, и любым творениям магии. Теперь-то уж никто не станет над ним насмехаться! Теперь ему уже не придется полагаться на помощь Сапфиры или Арьи, чтоб справиться с таким врагом, как Дурза!

Он атаковал Ванира, и поле загудело от их топота и яростного звона мечей. Они то бросались друг на друга, делая выпады, то отскакивали назад, и от их могучих ударов поднимался такой ветер, что сосновые ветви над головой начинали раскачиваться и посыпать иголками спутанные волосы бойцов. Поединок продолжался долго, ибо и теперь Ванир оставался отличным спарринг-партнером для Эрагона. Но в конце концов, обманув противника ложным выпадом, Эрагон пробился сквозь его защиту и нанес эльфу страшный удар по плечу, явно сломав ему кость.

Ванир выронил меч; лицо его побледнело.

— Как быстр твой клинок! — воскликнул он, и Эрагон узнал строку из знаменитого «Лэ об Умходане».

— Клянусь богами! — вскричал Орик. — Это был самый лучший бой на мечах, какой мне когда-либо доводилось видеть! А ведь я был свидетелем твоего поединка с Арьей в Фартхен Дуре!

И тут Ванир проделал такое, чего Эрагон никак не ожидал: эльф прижал неповрежденную руку к груди и поклонился, словно вассал, присягавший на верность.

— Я прошу у тебя прощенья, Эрагон-элда, — торжественно сказал он, — за то, что так непочтительно вел себя прежде. Я считал, что ты принес моему народу одни несчастья, и, движимый страхом за будущее, обращался с тобой совершенно неподобающим образохм. Теперь, однако, я понял, что ни ты, ни твой народ не являются угрозой нашему общему делу. — Нелегка хриплым от волнения голосом Ванир воскликнул: — О да, отныне ты действительно достоин звания Всадника!