Игольное ушко

– Боюсь, я порвал ваш дождевик.

– Ничего, у вас уважительная причина, – успокоил его старик.

Обратно они добрались довольно быстро. Фабер снял плащ, затем промокшую куртку. Том повесил ее сушиться поближе к огню. Фабер сел рядом.

Хозяин поставил чайник, поднялся наверх за новой бутылкой виски. Фабер с Дэвидом грели руки у плиты.

Неожиданный звук выстрела заставил их обоих подпрыгнуть. Фабер выбежал в холл, помчался наверх, Дэвид за ним, но остался в кресле у подножия лестницы.

Фабер нашел Тома в маленькой комнате без мебели. Старик высунулся из окна, грозил кому-то кулаком в небо.

– Черт, промахнулся.

– Не понял, о чем вы?

– Орел.

– Ладно, давайте, спускайтесь, – засмеялся Дэвид внизу.

Том положил дробовик рядом с картонной коробкой, вынул оттуда бутылку виски. Они стали спускаться. Дэвид был уже на кухне, стоял у плиты.

– Да, эта овечка – наша первая потеря в текущем году.

– Ага, – удрученно покачал головой Том.

– Надо обязательно огородить овраг забором.

– Точно.

Фабер почувствовал, что в атмосфере произошла внезапная перемена. Что-то было не так. Они по-прежнему сидели, пили, курили, но Дэвид выглядел беспокойным. Дважды Фабер ощутил на себе его странный пристальный взгляд.

– У тебя, конечно, хорошо, но нам пора. – Дэвид направил кресло к выходу. – Мы оставляем тебя разделывать тушу, Том.

– Насчет этого можете не волноваться. Все сделаю.

К дверям их провожала собака. Том остался на кухне. Перед тем, как завести мотор, Дэвид снял с полки ружье, перезарядил его, потом положил обратно. По дороге домой его настроение опять неожиданно сменилось. На этот раз он болтал без умолку.

– Когда-то пробовал летать на «Спитфайрах», отличные машины, я вам скажу. На крыльях по четыре пулемета – американские браунинги, скорострельность тысяча двести шестьдесят выстрелов в минуту. Немцы же предпочитают иметь больше пушек, на их «Мессершмитте-109» только два пулемета. Конечно, когда попадаешь из пушки, это впечатляет, но из пулемета более быстрый и прицельный огонь.

– Неужели? Я и не знал таких тонкостей. – Фабер говорил подчеркнуто вежливо.

– На наших «Харрикейнах» позже тоже стали устанавливать пушки, но все же Битву за Британию мы выиграли благодаря именно «Спитфайрам».

Фабера начало раздражать бахвальство его собеседника.

– И сколько же самолетов противника вы сбили?

– Я потерял обе ноги еще во время учебы.

Фабер взглянул на его лицо: никаких эмоций, но казалось, мускулы напряжены так, что вот-вот лопнет кожа.

– Так что на сегодняшний день я пока не уничтожил ни одного немца.

Фабер насторожился. Трудно даже предположить, что именно мог пронюхать Дэвид, но несомненно калеке что-то известно. Возможно, англичанин подозревает его не только в том, что он спал с его женой. Фабер повернулся чуть боком, чтобы держать Дэвида в поле зрения, уперся одной ногой в пол, правая рука рядом с левым рукавом. Он ждал.

– Вы интересуетесь самолетами? – спросил Дэвид.

– Нет.

– Да что вы? В последнее время, кажется, вся страна заразилась этой игрой – распознать тип и модель самолета. Словно наблюдение за птицами. Люди покупают специальную литературу, берут телескопы и целыми днями лежат на спине, глазеют в небо. Я думал, вы, возможно, из таких энтузиастов.

– Почему?

– Пардон, я не расслышал.

– Почему вы подумали, что я энтузиаст?

– Сам не знаю. – Дэвид остановил машину, чтобы зажечь сигарету. Они были на середине острова, пять миль до Тома и ровно столько же до Люси. Дэвид уронил спичку на пол. – Хотя нет, вру, знаю, потому что нашел пленку…

В этот момент Дэвид резко бросил горящую сигарету Фаберу в лицо и схватился за лежащее на полке ружье.

26

Сид Крипс выглянул из окна и от удивления даже выругался. Все его поле было заставлено американскими танками – их, по меньшей мере, штук восемьдесят. Нет, он отлично понимал, что идет война и все такое, но почему его не спросили, он мог бы легко найти им другую лужайку, где не такая пышная трава. Сейчас же гусеницы испортят здесь всю землю, и его коровам негде будет пастись.

Сид быстро надел ботинки и вышел. На траве расположились несколько американских солдат. Черт побери, они что, не заметили в поле быка? Но когда он подошел ближе к изгороди, то увидел такое, что заставило его остановиться и в нерешительности почесать затылок. Там происходило что-то странное.