Что бы вы сказали, если бы узнали, что завтра вам сделают предложение,...
– Вот, я же говорила тебе, – сказала Джесси. – Еще хорошо, что он нас не зарезал. Сейчас бы уже лежали обе в крови.
– Брось молоть чепуху. – Эмма повернулась к Блогсу. – Он показался мне довольно воспитанным.
– Расскажите подробно, как все было.
– Ну вот. Я, значит, вышла из дома через заднюю дверь, – начала Эмма. – Находилась в курятнике, смотрела, нет ли яиц. А Джесси в это время была на кухне.
– Он появился так внезапно, – перебила Джесси. – У меня даже не было времени сходить за ружьем.
– Ты смотришь слишком много ковбойских фильмов, – пожурила сестру Эмма.
– Ну уж, во всяком случае они лучше, чем твои любимые мелодрамы – слезы, поцелуйчики…
Блогс вынул из бумажника фотографию Фабера.
– Это он?
Джесси внимательно всмотрелась в лицо.
– Он, точно.
– Какие вы умные, сразу можете вычислить преступника, – с восхищением произнесла Эмма.
– Если бы мы действительно были умными, он сейчас находился бы у нас в руках, – ответил Блогс. – Что он сделал?
– Этот тип поднес нож к моему горлу и сказал: «Одно неосторожное движение, и я распорю тебе глотку». Думаю, он бы так и поступил.
– Джесси, ты же говорила мне, он сказал: «Сиди смирно, и я не причиню тебе вреда».
– Это почти то же самое, Эмма.
– Что он хотел? – спросил Блогс.
– Еду, ванну, сухую одежду, машину. Мы еще дали ему яиц, нашли кое-что из одежды покойного мужа Джесси, Нормана.
– Можете описать вещи?
– Конечно. Синяя куртка из ослиной шкуры, синий комбинезон, клетчатая рубашка. Он забрал машину бедного Нормана. Не знаю, на чем мы теперь будем добираться в кино. Фильмы – наша единственная слабость, знаете ли.
– Машина какой марки?
– «Моррис». Норман приобрел ее в 1924 году. Наша букашка служила верой и правдой все эти годы.
– А вот ванну ты ему все-таки не предоставила, – рассмеялась Джесси.
– Понимаете, я объяснила, что здесь живут две одинокие женщины, и неприлично, чтобы у них на кухне принимал ванну мужчина.
– Да, ты скорее дашь перерезать себе горло, чем станешь смотреть на мужчину в трусах, глупая.
– Что он сказал, когда узнал, почему вы не собираетесь наливать ему ванну?
– Просто расхохотался мне в лицо. Хотя лично я считаю, он поступил, как воспитанный человек.
Блогс не мог сдержать улыбку.
– Рад, что вы действовали смело и хоть в чем-то не уступили преступнику.
– Спасибо за комплимент.
– Итак, он уехал отсюда на машине «моррис» выпуска 1924 года, одет в комбинезон, синюю куртку. Во сколько это было?
– Около половины десятого.
Блогс непроизвольно погладил рукой рыжую полосатую кошку. Кошка заморгала, стала мурлыкать.
– В баке было много горючего?
– Пару галлонов, но он забрал наши талоны.
– Кстати, откуда у вас бензин, несмотря на ограничения?
– Он нужен нам для сельскохозяйственных нужд, – солгала Эмма и тут же покраснела.
– И вообще, поймите, две одинокие женщины, в возрасте, живем далеко, – фыркнула Джесси. – Конечно, мы экономили.
– Когда ездили в кино, обязательно заходили в сельскохозяйственный магазин. Не тратили бензин попусту.
Блогс улыбнулся.
– Хорошо, хорошо, это я просто так. Бензин – не мой профиль. Какую скорость развивает машина?
– Никогда не ездили более тридцати миль в час.
Блогс посмотрел на часы.
– Даже с этой скоростью он сейчас уже может быть в семидесяти пяти милях отсюда. – Он встал. – Я должен немедленно позвонить в Ливерпуль. У вас здесь, конечно, нет телефона?
– Нет.
– «Моррис» какой модели?
– «Каули». Норман обычно называл его «Бычий нос».
– Цвет?
– Серый.
– Регистрационный номер?
– MLN29.
Блогс сделал пометки в блокноте.
– Вы думаете, мы получим машину обратно? – спросила Эмма.
– Думаю, да, хотя, может быть, и побитую. Когда крадут машину с единственной целью удрать на ней, обычно мало заботятся, как она будет выглядеть потом. – Блогс прошел к двери.
– Остается надеяться, что вы поймаете преступника, – сказала на прощание Эмма.
Джесси вышла проводить его. Она опять держала в руке дробовик. Уже у дверей, Джесси театральным жестом потянула Блогса за рукав плаща и шепотом спросила:
– Скажите, а кто он? Сбежавший уголовник? Убийца? Насильник?
Блогс посмотрел на нее. Ее маленькие зеленые глазки горели от возбуждения. Он наклонился и тоже шепотом сказал ей в ухо: