На Темной Стороне

– Будь ты проклята, – прошептали его полопавшиеся от внутреннего жара губы. – Быть ты проклята, последняя Империя...

Он сбросил колпачок защиты, опустил палец на черную кнопку, которую почему-то упорно называют красной. Издали донесся шум работающего мотора, крики.

К линии огня мчался старенький джип с открытым верхом. За рулем сидела, вцепившись в баранку, молодая девушка. Ветер трепал ее распущенные волосы ярко пшеничного цвета. Рядом с нею стоял, держась за раму, с красным как помидор лицом мужчина и огромным вислым животом, У него ярко горели на солнце ярко-красные волосы, которые принято приписывать выходцам из Ирландии. Дмитрий рассмотрел разинутый в крике рот, но ветер относил слова. Судя по жестам, он требовал чтобы стрельбу прекратили или перенесли подальше от их пастбища. Похоже местные фермеры всю эту стрельбу и падающие вертолеты посчитали простыми учениями...

Дмитрий свирепо ухмыльнулся разбитым о камень ртом. На землях Империи так долго не лилась кровь, что в голову не приходит, что и здесь можно устроить то, что они устраивают в России.

За спиной толстого фермера, в кузове, застыли два молодых парня, настолько похожие, что любой назвал бы их братьями, а толстяка – их отцом.

Фигура в зеленом комбинезоне приподнялась, махала им руками, приказывая убираться. Но глава семейки фермеров лишь кивком велел девушке повернуть, чтобы не приближаться к опасным людям, но зато чтобы они услышали его вопли о правах граждан. Дмитрий снова не уловил слов, красная рожа фермера стала устрашающе багровой, он орал, летели слюни, размахивал руками, а толстое как у коровы брюхо колыхалось.

Машина пошла по дуге, медленно сбрасывая скорость. Дмитрий видел как человек в зеленом кивнул своим людям, те взяли наизготовку карабины. Фермер замер с открытым ртом, потом как мешок плюхнулся на сидение, толкнул девушку. Она послушно и с явным облегчением начала разворачивать машину.

Карабины опустились, Дмитрий почти слышал нервные смешки солдат. Теперь уже все снова смотрели в его сторону, террорист опаснее, только Дмитрий успел заметить как джип развернулся, у ковбоистых парней у руках появились длинные широкие трубы. Почти тут же оттуда с грохотом вырвались струи огня.

Парней отшвырнуло на сидение джипа. Огненно-дымные струи в считанные доли секунды дотянулись до укрытия унбэшников. Раздался тяжелый грохот, земля задвигалась. Взлетели камни, куски окровавленного мяса, одновременно поднялся столб земли, словно в окоп угодила авиационная бомба. Дмитрий видел как третий сверкающий снаряд, оставляя дымный след, мгновенно пересек пространство и ударил в живот офицеру. Во все стороны брызнуло розовым, закрыв этой пленкой полмира. Да еще оторванная по локоть рука с зажитым пистолетом взлетела высоко вверх и упала в двух шагах от Дмитрия. Он отчетливо видел красивые ухоженные ногти, часы в дорогом браслете, но вместо локтя торчал грубо срезанный кусок красной пористой кости.

Фермер и девушка, стоя во весь рост, прицельно стреляли из тяжелых автоматов. Толстые стволы дергались, сверкающие на солнце гильзы красивым каскадом летели им на головы. Оба ковбоя выпустили еще по две ракеты, и тут же, швырнув на землю гранатометы, выпрыгнули из джипа и побежали к Дмитрию.

Новые взрывы колыхнули землю. Дмитрий стискивал зубы, в ушах звон усиливался, а силуэты бегущих к нему парней расплывались, двоились, даже исчезали...

Он прокричал хрипло:

– Не приближаться!.. Стоит мне сдвинуть палец...

Как из тумана донесся торопливый голос на чистом русском языке:

– Не отнимай, держи. Но с минуты на минуту здесь будет вся их армия. Позволь только тебя перевезти...

Он смутно чувствовал как мир колыхнулся, голову поддерживают сильные руки, на груди трещит рубашка, в руку кольнуло, затем укол посильнее в шею, и еще один прямо в грудь.

Фред с туго перевязанными ногами полулежал в кресле. Он чувствовал мелкую тряску, хотя кузов поставлен на особые рессоры и подвески, управляемые мощным компьютером. В маленьком вагончике, где располагался его оперативный штаб, кроме него были только майор Гаррисон и капитан Петерсон. Заменить ни одного не удавалось: в верхах заподозрили, что он дискриминирует сексуальные меньшинства, и оба бездари остались по распоряжению сверху. Теперь эти два ублюдка готовы совокупляться у него прямо на глазах, и нечего не оставалось делать, как отворачиваться.