Ключ к волшебной горе

Полина попробовала кашу и отставила тарелку. Аманда, присутствовавшая при трапезе, сказала:

– Советую тебе немедленно съесть все, что подано! Мы перевоспитывали и не таких упрямых, как ты. Учти, в нашем арсенале много средств. Вплоть до подвала, в котором ты вчера побывала!

Девушка вздрогнула, вспомнив морг. Эти люди явно сумасшедшие, что муж, что жена. Как им могли доверить пансионат, который, по сути, является тюрьмой? И почему это никого не занимает?

Закрыв глаза, Полина быстро запихала в рот все, что было подано на завтрак, и, не жуя, проглотила. Живот заурчал, она выпила бокал безвкусной простокваши. Сказать, что завтрак был сытным и питательным, она не могла.

Аманда проконтролировала поглощение еды, затем вынула из кармана передника две таблетки – белую и красную.

– Прими это! – скомандовала старуха.

Полина спросила:

– Что это такое? Если какой-то сильнодействующий препарат, то я не буду его принимать. И вообще, когда я получу свободу? Вы не можете удерживать меня здесь! Это противозаконно!

Аманда подошла к Полине, грубые руки старухи схватили девушку за волосы. Полина вскрикнула от боли. Другой рукой Аманда раскрыла ей рот и запихнула туда таблетки.

– Ты будешь делать то, что тебе приказано! – прошипела она. – Глотай, да поживее!

Полина не хотела глотать таблетки, но была вынуждена сделать это. Аманда, убедившись, что девушка приняла снадобье, удовлетворенно сказала:

– Ничего, скоро ты будешь делать все сама и не сопротивляться. Пока можешь отдохнуть, а через час у тебя будет возможность совершить моцион!

Таблетки стали оказывать действие почти мгновенно. Полине расхотелось кричать, что-то требовать, потянуло на кровать. Она улеглась поверх одеяла и уставилась в потолок. Мыслей не было.

Снова звякнул замок, появился дюжий санитар. Полина попыталась спросить его о том, где она находится и как ей выбраться отсюда, но тот не говорил ни по-немецки, ни по-французски, ни по-английски, ни по-итальянски.

Он знаками показал ей, что она должна одеться и следовать за ним. Поверх хламиды Полина натянула теплый халат, обулась и пошла за санитаром. Она с любопытством следила за тем, как из соседних комнат выходят другие пациенты – мужчины и женщины, старые и молодые, но всех их роднило одно – отрешенный странный взгляд и шаркающая походка. Они походили на живых мертвецов.

Чтобы попасть в сад, требовалось пройти по особой лестнице, которая, как заметила Полина, запиралась раздвижной решеткой. Значит, Моцарты все предусмотрели. В саду она могла гулять, сидеть, как это делали многие, или наблюдать за уточками в пруду. Полина подошла к деревянной некрашеной скамейке подле воды. Бежать нереально, по всему периметру сада находится около десятка крепких санитаров, тут же дежурит Аманда.

XLIV

– Darf ich?^[55] – спросила она у пожилой дамы, которая сидела на скамейке и, не отрываясь, следила за выводком уток. Та повернула голову, Полина ужаснулась ее взгляду – бессмысленному и обездушенному. Дама ничего не ответила, Полина присела на краешек скамейки.

Стоял сентябрь. Крещинские и тетя Лиззи привезли ее сюда третьего числа, значит, сегодня – четвертое. Или уже пятое? Полина поняла, что потеряла счет времени. Ведь об этом и говорил Сигизмунд Моцарт... Вот чего добиваются владельцы этого страшного пансионата – они лишают людей воли, изолируют их от всех, пациенты даже не знают, какой сегодня день недели, какое число и какой год. Наверняка для многих это уже совершенно неважно. И Моцарты хотят, чтобы и она превратилась в такую же ходячую мумию, лишенную интеллекта и чувств?

Полина поежилась. Получается, что Крещинские и тетя Лиззи намеренно оставили ее в заточении. Но для чего? И как тетя Лиззи могла пойти на такое? Они обманом завезли ее в эту «Волшебную гору». Каким же образом ей отсюда выбраться?

Полина увидела, что по дорожке шаркает молодая девица с распущенными светлыми волосами, которые падали ей на лицо. Бедняжка не может даже собрать их в пучок, подумала Полина. Ей предстоит тоже стать такой?

Девушка приблизилась к скамейке, осторожно на нее опустилась и уставилась, как и пожилая дама, на уток, которые с веселым кряканьем плавали в пруду.

Полине захотелось плакать. Отчаяние охватило ее. Сколько же здесь людей, которые давно превратились в кукол? Никак не меньше пяти или шести десятков. Боже мой!

– Bist du neu hier?^[56] – услышала Полина негромкий голос.

---

55 Вы позволите? (нем.)

56 Ты здесь новенькая? (нем.)