Ключ к волшебной горе

– Но как Степан может быть врагом народа! – горячилась Полина по поводу ареста заместителя Славко, честного и преданного сотрудника. – Ты же знаешь его столько лет, он предан делу революции, как и ты. Славко, ты не находишь, что борьба за чистоту рядов смахивает на происки святой инквизиции или... Или паранойю? Нельзя видеть врага в каждом, а именно это и проповедуют с высоких трибун, и ты в том числе!

Славко ударил Полину – в первый раз за их совместную жизнь. Его тяжелая ладонь рассекла ей губу, Полина вскрикнула. Алая кровь закапала на белую блузку.

– Учти, Полина, больше я не потерплю подобных разговоров в своем доме! – сказал Славко совершенно спокойно. – Ты – моя жена, но это не значит, что у тебя есть право вести контрреволюционную агитацию. Я знаю, что партия под руководством Иосифа Виссарионовича делает все, чтобы коммунизм восторжествовал не только в Союзе, но и во всем мире!

В тот раз Полине показалось, что экономка Ангелина Михайловна подслушивала их ссору под дверью. Она наткнулась на хитро улыбающуюся женщину, когда выходила из кабинета Славко.

– Ах, Полина Львовна, вам помочь? – бросилась она к Полине, увидев ее окровавленную губу. Полина вежливо поблагодарила Ангелину и заперлась в своей комнате. Что же происходит? Славко готов променять жену на революционные идеалы?

Она горько заплакала, а потом не разговаривала с мужем две недели. Полина знала, что пути назад нет – подрастал Володя, они жили в Москве. Чего она хочет? Возможно, немного любви и того звенящего легкого чувства свободы, которое она испытывала когда-то давным-давно, только познакомившись со Славко.

LXXXIV

Полина приложила пальцы к вискам. Голова раскалывалась. Она и не знала, что послужило причиной приступа мигрени – шампанское, которое она была вынуждена пить на банкете в честь нового наркома внутренних дел (старый, чьи портреты недавно несли на демонстрациях и почитали как полубога, вдруг был объявлен врагом народа и расстрелян), или пышные трескучие речи, смысл которых сводился к одному: товарищ Сталин – гений всех времен и народов. Скорее всего – и то, и другое.

Она сопровождала Славко в Колонный зал, банкет затянулся до утра. Высший руководитель страны появился в плохом настроении. Хмурый и недовольный, он потягивал красное кахетинское вино, а затем неожиданно отбыл восвояси.

Сталин поднялся из-за стола и вышел прочь, когда здравицу в его честь поднимал кто-то из наркомов. Бедняга так и остался стоять с раскрытым ртом, вытаращенными глазами и дрожащим подбородком. Он явно не знал, что это значит – опала или не стоящая внимания случайность. Хотя Полина поняла, что такие случайности обычно заканчиваются арестом высокого руководителя.

После ухода Сталина атмосфера, до этого чопорная и напряженная, разрядилась. Началось веселое застолье, которое сопровождали плоские шутки и фривольные замечания. Полина видела, что привлекает внимание многих мужчин – она эффектно смотрелась в черном платье, которое подчеркивало ее стройную фигуру. Большинство дам не умели одеваться, а вкус у них отсутствовал напрочь.

– А теперь, дорогие товарищи, разрешите представить вам нового заместителя генерального прокурора! – раздался чей-то дребезжащий пьяноватый голос. – Он только что прибыл из Средней Азии, где под его руководством был раскрыт заговор, направленный на свержение в тех регионах Советской власти и передачу территорий шахской Персии. За это указом Верховного Главнокомандующего ему присвоили внеочередное звание! Товарищ Крещинский!

Полина вздрогнула, думая, что ослышалась. Высокие двери банкетного зала распахнулись, чеканным шагом к столу проследовал заместитель генерального прокурора СССР.

Платоша разительно изменился – прежний наивный мальчик исчез. Он возмужал, сделался более коренастым и плотным. Лоб избороздили морщины, волосы начали седеть. Платон отпустил усы. Но Полина сразу же узнала его.

Она с такой силой сжала ножку хрустального бокала, что та треснула. Полина не чувствовала боли. Перед ней стоял Платон Валерианович Крещинский, ее бывший жених, а ныне заместитель генерального прокурора страны.

– Ну, расскажи-ка нам, герой, как ты басмачей разоблачал, – посыпались со всех сторон шутки. – Молодец, молодец! Товарищ Сталин тебя очень хвалил! Сказал, что у тебя нюх на контру! Он был очень доволен разоблачением заговора! Тебе дадут за это орден, я точно знаю!