Откровение

Томас ахнул, калика покачал головой, а Голос продолжил:

— Сейчас я вижу, что вообще надо выставить одних людей. Ангелы только путаются под ногами. И... сейчас только, в этот момент, понял, что и Сатана, возможно, выставит против нас людей... Похоже, в битве при Армагеддоне сойдутся более страшные силы, чем я полагал тогда, в Начале Начал...

Глава 15

Калика отшвырнул обглоданную кость, встал так резко, что едва не опрокинул стол:

— За угощение благодарю. Но я не думаю, что буду на твоей стороне. Когда твой Армагеддон... или Рагнарек, или еще что стрясется, меня там не будет.

Томас ошалело смотрел вслед, выходка калики непонятна, как и большинство речей за этим столом. Дверь калика распахнул ударом ноги, ушел, а створки, ударившись в стены, вернулись, пугливо дрожа, на место. Томас чувствовал, что Господь огненными очами смотрит вослед, но голос Всевышнего прозвучал неожиданно мягко:

— Верни его.

Томас сказал нерешительно:

— Зашибет, осерчав. Рука у него тяжелая. Ты бы сам, своей божественной волей.

Господь ответил кротко:

— Не могу.

— Почему? — поразился Томас. — Ты бог или не бог?

— Бог, — печально ответил Голос. — Но человеку дадена свобода воли. То брехня, что без моего разрешения волос не упадет с головы, лист не сорвется с дерева. Придумали те, кто боится сам отвечать за свои поступки.

— Понял, — ответил Томас вежливо, хотя убедился лишь, что не только дела Господа неисповедимы, но и слова непонятны. — Сейчас догоню. Только ежели не вернусь, прошу считать меня...

— Праведником?

— Но если вернусь, — предупредил Томас пугливо, — то не надо!

Ярослава, осмелев, тихонько клевала по ягодке, выковыривая их из распоротого брюха перепелки. В зал вошли Томас и калика. Олег шел неохотно, горбился, плечи опущены, словно тяжести только прибавилось. Ярослава всмотрелась в них и вдруг поняла, чего не замечал Томас. Во всем облике Олега была смертельная усталость. Она вдруг поняла с потрясающей ясностью, почему калика ушел, и почему все равно, даже если уйдут все вместе, втроем, калика вернется на землю и умрет. Умрет потому, что сил не поиски свой Великой Истины не осталось.

В глазах защипало, фигуры двух мужчин начали расплываться. Она шмыгнула носом, обратила умоляющий взгляд, затуманенный слезами на полог. Свечение там было таким же оранжевым, но она ощутила, что Творец ее понял.

— Ты не слаб, — сказал голос из-за полога. — Ты просто устал... чуть-чуть.

Яра видела по лицу Томаса, что только он ничего не понял, а калика сразу ответил горько:

— Устал? Да еще чуть-чуть? Я уже мертв!.. Я тлен, я прах. Я уже давно... даже не знаю, что меня движет. Но сейчас и это кончилось.

Воздух потрескивал, в нем сгорали мельчайшие пылинки. Внезапно сверкнуло, в сиянии завис крохотный комок, поплыл по воздуху к Олегу. Сияние слепило глаза, Томас никак не мог рассмотреть, но Олег протянул руку, и комок лег ему на ладонь. Калика смотрел тупо, сжал и разжал пальцы. Томас видел как он покачнулся, будто на плечи в довершение к Авзацким горам обрушили еще и Рипейские.

— Это ты-то давно? — переспросил бог.

В голосе Всевышнего звучала еще большая горечь. Олег поднял взор, брови все еще вскинуты, а рот открылся от великого и непонятного Томасу изумления.

— Прости, — сказал Олег глухо. Теперь Томас раскрыл рот, никогда не слышал, чтобы в голосе язычника звучало такое раскаяние. Олег повторил виновато: — Прости!.. Я дурак. Я тупой и ленивый дурак. Самовлюбленный дурак!

Томасу почудилась в ярком пламени слабая всепрощающая улыбка Всевышнего. Он едва сдерживал рыдания, на душе было чисто, светло и благостно, хотя ничего не понимал, но для истинного христианина понимать не нужно, даже вредно, а надо верить и чувствовать сердцем.

А калика внезапно вперил взгляд хищных как у лесного зверя зеленых глаз в сверкающие блики:

— И все же... что-то мне твой голос знаком.

Томас стиснул Яру, чтобы не упасть самому, когда чуть изменившийся голос Бога прозвучал в хрустальной тишине:

— Да, Олег. Но так ли важно, какое у меня имя было тогда?

Олег с видимым усилием прошептал:

— Ты прав. Мы совсем не те, что вышли из Леса. Глупее пробки тот, кто говорит, что доведись прожить снова, то вот так же... А мы теперь совсем другие.

Томас поднялся, с достоинством поклонился, Яра вскочила поспешно, явно хотела по-росски поклониться в пояс, а то и вовсе земным поклоном, но в последний миг вспомнила, что она княжна, почти королева, и Томас с удовольствием видел с каким царственным видом она склонила голову в поклоне сюзерену ее жениха.