– Уильям?
– Элин…
Он хотел было сказать, что рад слышать ее голос, но вместо этого спросил:
– Что случилось?
– Он приходил в магазин.
– Ты видела его? Адрес узнала?
– Нет, но он назначил мне свидание.
– Молодчина! – Вэндем был в восторге: теперь он поймает этого подонка! – Где и когда?
– Завтра вечером в 7.30 в ресторане «Оазис».
Вэндем взял клочок бумаги и карандаш.
– Ресторан «Оазис», 7.30, – повторил он. – Я приду.
– Хорошо.
– Элин…
– Да?
– Я очень благодарен тебе. Спасибо.
– До завтра.
– До свидания.
Вэндем опустил трубку на рычаг. Рядом он увидел Богга и майора-связника.
– Вы что, черт возьми, пользуетесь полевой связью, чтобы назначать свидания подружкам?! – заорал Богг.
Вэндем одарил его счастливой улыбкой.
– Это была не подружка. Это информатор, – объяснил он. – Она установила контакт со шпионом. Завтра я буду его арестовывать!
Глава 2
Вольф смотрел, как Соня с аппетитом ест. Печенка была непрожаренная – розовая и мягкая, – она такую любила. Он думал о том, как они с Соней похожи. В работе оба отличались компетентностью, профессионализмом и высокой степенью успеха. В них жили отголоски потрясений, пережитых в детстве: в случае с ней – смерть отца, в случае с ним – брак его овдовевшей матери с мужчиной из арабской семьи. Ни Соня, ни Вольф никогда не были близки к заключению брачных уз – они слишком обожали себя, чтобы полюбить другого человека. Объединяла их не любовь и даже не привязанность друг к другу, а совместная похоть. Самым главным в жизни каждого из них было удовлетворение своих аппетитов. Они знали, что, посещая ресторан, Вольф подвергал себя риску, хоть и незначительному, но оба считали, что риск этот оправдан, так как хорошая еда составляла важную часть их жизни.
Соня покончила с печенкой, и официант принес на десерт мороженое. Она всегда была очень голодна после представления в «Ча-ча». Да и неудивительно: ведь танцовщица затрачивает столько энергии. Когда Соня перестанет выступать перед публикой, она растолстеет. Вольф представлял себе, какой она станет лет через двадцать: три подбородка, огромная грудь, седые и ломкие волосы, плоскостопие и одышка на лестнице.
– Чему ты улыбаешься? – спросила Соня.
– Я представил тебя старой теткой в бесформенном черном платье и вуали.
– Все не так. Я стану очень богатой, буду жить во дворце, в окружении обнаженных мужчин и женщин, готовых выполнить любой мой каприз. А что произойдет с тобой?
Вольф улыбнулся.
– Я думаю, что меня назначат послом Гитлера в Каире и я буду ходить в мечеть в эсэсовской форме.
– Тебе придется снимать там сапоги.
– Хочешь, я буду навещать тебя в твоем дворце?
– Да, но только в форме.
– А сапоги я должен буду снимать?
– Нет. Все, кроме сапог.
Вольф засмеялся. Соня редко бывала в таком хорошем настроении. Он подозвал официанта, заказал кофе, бренди и попросил счет.
– Есть хорошая новость для тебя. Мне кажется, я нашел замену для Фози, – сообщил он Соне.
Она вдруг замерла и внимательно посмотрела на него.
– Кто она? – спросила Соня ровным голосом.
– Я вчера ходил к знакомому бакалейщику. Аристопулос взял на работу в магазин свою племянницу.
– Продавщица?!
– Она настоящая красотка. У нее прелестное, невинное лицо и слегка развратная улыбка.
– Сколько ей лет?
– Трудно сказать. Около двадцати, я думаю. А тело у нее – как у девочки.
Соня облизнула губы.
– И ты думаешь, что она?..
– Думаю, что да. Ей смертельно надоело там, у Аристопулоса. Она прямо бросилась на меня.
– Когда ты с ней встретишься?
– Сегодня вечером я с ней ужинаю.
– Ты приведешь ее домой?
– Может быть. Ее надо подготовить. Она настолько хороша, что не хотелось бы ее спугнуть.
– Ты хочешь сказать, что попробуешь ее первым?
– Если понадобится.
– Ты думаешь, она еще девственница?
– Не исключено.
– Если она…
– Тогда я приберегу ее для тебя. Ты так хорошо поработала с майором Смитом, что заслуживаешь вознаграждения.
Вольф откинулся на стуле, изучая Соню. В предвкушении растления красоты и невинности ее лицо превратилось в маску сексуальной жадности. Вольф потягивал бренди и чувствовал, как внутри у него разливается тепло. Он ощущал себя на подъеме: вкусно ест и пьет, с задачей своей справлялся превосходно, и вот теперь ему предстояло приятное сексуальное развлечение.