Повариха глубоко вздохнула.
– В парке грабители, а во дворце суфражистки – просто не знаю, до чего мы так дойдем. – Произойдет социалистическая революция, – сказал Чарльз, – помяните мое слово.
– Тогда всех нас зарежут в постели, – мрачно проговорила кухарка.
Шарлотта спросила:
– А что имела в виду суфражистка, когда говорила, что король мучает женщин? – С этими словами она посмотрела на Причарда, который иногда объяснял ей то, что ей не полагалось знать.
– Она имела в виду принудительную кормежку, – сказал Причард. – Видимо, это весьма болезненно.
– Принудительная кормежка?
– Когда люди отказываются принимать пищу, их кормят насильно.
Шарлотта была заинтригована.
– И как же это делается?
– Разными способами, – ответил Причард, и по выражению его лица было ясно, что он не собирается в подробностях живописать их все. – Один из способов – через трубочку в носу.
Младшая горничная сказала:
– Интересно, чем же их кормят? Чарльз ответил:
– Наверное, супом.
– Просто не могу поверить, – произнесла Шарлотта, – почему же они отказываются есть?
– Это форма протеста, – объяснил Причард, – тогда у тюремных властей возникают сложности.
– Тюремных? – изумленно спросила Шарлотта. – За что же их сажают в тюрьму?
– За то, что они бьют окна, делают бомбы, нарушают порядок...
– Но чего же они хотят?
Тут воцарилась тишина, так как слуги вдруг поняли, что Шарлотта и представления не имела, кто такие суфражистки. В конце концов, Причард объяснил:
– Они добиваются права голоса для женщин.
– О! – Шарлотта задумалась, а знала ли она вообще, что у женщин нет права голоса? Она как-то не была уверена в этом. Ведь о подобных вещах она никогда не размышляла.
– Полагаю, наша дискуссия зашла слишком далеко, – твердым голосом проговорила миссис Митчел. – У вас могут быть неприятности, м-р Причард, из-за того, что вы внушаете юной миледи всякие нелепости.
Шарлотта же прекрасно знала, что у Причарда никогда не бывало неприятностей, так как он, по существу, папин друг. И она спросила:
– А почему им так уж нужно это право голоса?
Тут вдруг прозвенел звонок, и они все инстинктивно посмотрели на сигнальную доску.
– Входная дверь! – сказал Причард. – В такой час поздний! – Он вышел, натягивая пальто.
Шарлотта допивала чай. Она чувствовала себя уставшей. Про себя она решила, что вся эта история с суфражистками удивительна и даже немного страшновата, но все равно ей хотелось бы узнать о них побольше.
Вернулся Причард.
– Пожалуйста, блюдо с сэндвичами, – сказал он кухарке. – А ты, Чарльз, отнеси в гостиную сифон с содовой. – Сам же стал раскладывать на подносе тарелки и салфетки.
– Ну же, – сказала Шарлотта. – Кто там пришел?
– Джентльмен из Скотланд-Ярда, – ответил Причард.
У Бензила Томсона была круглая голова со светлыми, редеющими волосами, густые усы и пронзительный взгляд. Уолден уже слышал о нем. Отец его был архиепископом Йоркским. Томсон получил образование в Итоне и в Оксфорде и служил в британской администрации в колониях. Вернувшись домой, он занялся юридической практикой и работал в системе тюремного надзора, дослужившись до начальника Дартмурской тюрьмы и приобретя репутацию человека, умевшего справляться с бунтами заключенных. Затем перешел на работу в полицию и стал специалистом по смешанной уголовно-анархистской среде лондонского Ист-Энда. Благодаря этим своим знаниям получил высокую должность в особом, политическом, подразделении полиции.
Пригласив его сесть, Уолден начал излагать ему события вечера. Все это время он не сводил глаз с Алекса. Внешне молодой человек был спокоен, но лицо было бледно, он не спеша потягивал бренди с содовой, а рука его в такт глоткам ритмично сжимала подлокотник кресла.
В одном месте Томсон перебил Уолдена:
– А вы заметили, что, когда за вами приехала карета, лакея на месте не было?
– Да, заметил, – сказал Уолден. – Я спросил у кучера, где же он, но кучер, как будто, не расслышал. А так как перед дворцом была суета, а моя дочь торопила меня, то я решил отложить все выяснения до возвращения домой.
– Наш преступник, конечно, на это и рассчитывал. Должно быть, у него крепкие нервы. Продолжайте.
– Экипаж вдруг неожиданно остановился в парке, и какой-то человек распахнул дверь.
– Как он выглядел?
– Высокий. Лицо замотано шарфом. Темные волосы. Пристальный взгляд.