Он отстранил дрожащую Серафиму, распахнул дверь кабинета – и едва удержал вздох облегчения: всего-то Черкашин. Сонькин престарелый папик. Стоит у окна, бледный, гневный, мусолит в ухоженных пальцах сигарету.
– Все в порядке, лапуля, – первым делом успокоил секретаршу Марат.
Шагнул в кабинет, затворил за собой дверь, кивнул Черкашину:
– Рад видеть, Андрей Борисович. Что ж без звонка-то?..
– А ты, сука, трубку берешь?! – прошипел казиношник.
Марат машинально отметил, что прежде Черкашин его на «вы» величал и вообще выражался интеллигентно – а сегодня как разошелся! Но выдвигать претензии не стал: чего взять со старичка? Переволновался, нервишки сдали – вот и пытается посредством хамства стресс снять. Что ж, психотерапевтом Марату работать не впервой. Он сделал вид, будто оскорбления не расслышал, и вновь засочился улыбкой:
– Да вы садитесь, Андрей Борисович. Кофейку, коньячку?
– Слушай: заткнись, а? – досадливо попросил Черкашин.
– Чего вы мне рот затыкаете? – прикинулся дурачком Марат. – Что я вам сделал?
– Марат. – Казиношник нервным жестом раздавил в пепельнице сигарету и подошел к нему вплотную. – Давай без спектаклей. Ты вообще въезжаешь, чего напортачил?
– Нет, – округлил глаза менеджер. И вежливо попросил: – Но вы объясните.
– Претензия у меня к тебе, – мрачно провещал казиношник. – Серьезная.
– Какого рода? – хладнокровно поинтересовался Марат.
– Материального. Бабки за Соньку у меня брал? Брал, охотно, каждый месяц. А за что те бабки тебе шли? За то, как сам говорил, что все проблемы — решаешь ты. Так вот и будь добр. Отвечай за базар.
– Минуточку, – перебил Марат. – А разве у вас есть проблемы? Они, по-моему, пока только у Сони. А вы, Андрей Борисович, – живы, здоровы, прекрасно выглядите… Вас даже в ее убийстве не подозревают.
– Это ты меня журналисту сдал? – вдруг взвился Черкашин.
– Журналисту? – опешил Марат.
– Полуянову. Из «Молодежных вестей». Позавчера ко мне подходил. Прямо позавчера! Когда я… только узнал!.. Когда Сонино тело еще не остыло! А он уже требовал интервью. И говорил, что все про меня и Сонечку знает. А теперь – телефоны мои рвет. Хочу, трындит, «из первых уст всех подробностей». Ну, что ты на это скажешь? Ты ведь натравил, больше некому!
– А это уже интересней, – заинтересовался Марат. – Как вы сказали – Полуянов?
– Значит, знаешь его, – зловеще подытожил Черкашин. – Так-так…
– Нет. Честно – нет. Хрен поймешь, откуда этот хмырь взялся… Но мне – он тоже звонил.
– И что?
– Да ничего, – пожал плечами Марат. – Послал я его на три буквы. И вы туда же шлите.
– Гениально, – саркастически выдохнул Черкашин. – Я его, конечно, пошлю. Но прежде – хочу выяснить: откуда этот говнюк про меня узнал? Да так быстро?
– Да про вашу с Соней любовь пол-Москвы знало, – фамильярно откликнулся Марат.
– Но только не журналисты! – горячо возразил казиношник.
– Тогда… тогда… во, в сводке мог прочитать, – сделал новое предположение Марат. И объяснил: – Я слышал, журналюги, в больших газетах, все происшествия прямо с милицейского телетайпа снимают.
– Опять бред, – фыркнул Черкашин. – Уж про меня-то – ни в какой сводке точно ни слова быть не могло. Ну? Так что скажешь, Марат?
– А что я могу сказать? – пожал плечами менеджер. – Честно вам говорю: я здесь ни при чем, откуда журналист взялся – не знаю. Но, конечно, простите великодушно, если что не так.
– Ладно уж, подскажу, раз сам не въезжаешь, – буркнул Черкашин. – Послушай. Полуянов подошел ко мне ПОЗАВЧЕРА. Сразу, считай, после Сонечкиной смерти. И он – уже знал, кто я для Сони. И какие между нами отношения. Я не спорю: о самом убийстве он, конечно, мог прочитать в сводке происшествий. Но не обо мне. Кто-то ему стуканул. Из твоих девок, явно.
– Ах, вот вы о чем… – задумчиво произнес Марат.
– Дошло, наконец, – презрительно скривился казиношник. – Ну?! Так кто из твоих б…ей журналюгам инфу сливает?
– А ведь хорошая идейка… – протянул Марат.
Он тут же подумал о Сониной ближайшей подружке, Лерочке. И вспомнил, что видел – как в ночь убийства Перепелицыной Лера мило болтала с незнакомым типом самого прохиндейского вида. Хотел еще подойти, документы у хмыря спросить, какого хера тот за кулисы пролез – да не до того было. Что ж, видно, зря поленился… Хотя… Хотя ведь и сегодня не поздно… А рычагов воздействия на Леру Летягину у него имеется немало.