Коллекция страхов прет-а-порте

Ну, а когда на столе такой пир – даже неизменное «Исцеление любовью» по ящику можно вытерпеть.

Лера и взялась деликатесы наворачивать. О фигуре сегодня решила не беспокоиться: в конце концов, у нее стресс, надо ж его заесть? Да и лечиться нужно, раз уж ее такая слабость обуяла. Ну, а диетическое питание выздоровлению не способствует – исцеляться надо доброй порцией белков с углеводами.

…Звонок в дверь раздался на втором икорном бутерброде.

– Кого еще черти?.. – с набитым ртом пробурчала Лера.

К ней самой, москвичке, как она гордилась, до мозга костей, без предварительного звонка сроду не приходили. А вот к мамулику – у той-то корни деревенские – вечно, как снег на голову, сваливались то соседки за солью, то клушки-подружки, душу изливать.

– Пойду, посмотрю, – всполохнулась мама.

– Если Митька – скажи, меня дома нет, – на всякий случай предупредила Лера (вряд ли, конечно, посмеет домой явиться – но вдруг совсем от любви ошалел?).

Маманя торопливо прошла в коридор, прильнула к дверному «глазку» – и тут же от него отпрянула. Схватилась за сердце, выдохнула:

– О, господи! Допрыгалась…

Лера тут же поперхнулась – после таких заявлений любой деликатес колом встанет. Отшвырнула надкушенный бутерброд, тоже ринулась в коридор:

– Кто там, ма?..

– А ты сама посмотри, – зловеще предложила мамуля.

Лера осторожно выглянула в «глазок». Ух, ты ж, блин: менты! Двое. Один – в форме, с мелкими звездочками на погонах, второй – в джинсах, но по глазам видно: тоже полицай. Еще и поглавнее того, кто в кителе. Лицо штатского показалось Лере знакомым – вроде бы он третьего дня в ресторане мелькал, где Соньку убили. Всячески там командовал и распоряжался, а еще один мент – тот, который Леру по поводу Соньки допрашивал, – называл его «товарищ подполковник».

Лера в тот вечер ментов очень просила: чтобы маму не пугали, не звонили ей, про Сонину смерть не рассказывали. Целую легенду сплела, что у родительницы сердце больное и ее нервировать нельзя. На самом деле, конечно, боялась не за маму – за себя. Мамахен и безо всяких убийств на ее модельную карьеру кривится, все охает, что дочку одну в Милан отпускать придется, «неизвестно, – как она говорит, – в какие руки». А уж если узнает, что с подругой случилось – сто пудов, зарубит поездочку на корню…

И ведь обещали менты, что матери ничего говорить не будут. А Леру, если что еще нужно, к себе, в уголовку, вызовут. Ну и вот как они слово держат: домой явились. И маман, ясное дело – хоть сердце-то и здоровое, – тут же побледнела, будто покойник со стажем. Вцепилась в Лерино плечо, засипела придушенным шепотом:

– Что ты натворила?!

– Ничего, – поморщилась Лера. – Пойдем, я тебе все объясню. – И потянула мамулю обратно в кухню.

А дверной звонок – продолжает заливаться. Родительница болезненно скривилась:

– Соседи услышат…

«Что скажет княгиня Марья Алексеевна?» – всплыло у Лерочки из школьного мусора. И она твердо повторила:

– Плевать на соседей. А менты – позвонят и уйдут. Мы их пускать не обязаны.

– Открывайте. Или дверь будем ломать, – раздалось с лестничной площадки.

Мама охнула.

– Понты, – заверила Лера. – Ничего они не сломают. Права не имеют… – Задумалась, вспомнила, объяснила: – Закон такой есть: если поздно, то домой приходить нельзя…Только если с ордером.

Впрочем, уверенности у нее поубавилось. А менты – видно, заслышали, что под дверью шепчутся, – засигналили с новой силой. Звонят, стучат…

– Нет уж, Лера. Я пущу их, – зловеще заявила родительница. – Раз пришли – значит, за дело. И потом: надо же мне знать…

И распахнула дверь.

– Почему не открываем? – тут же напустился на них первый мент – тот, что в форме.

– Извините… – тут же взялась каяться маменька.

– А мы спим уже! – вызывающе взглянула на милиционера Лерочка.

– Сказки мне не рассказывай! – рявкнул форменный – так сурово, что девушка отступила.

– Добрый вечер, Валерия Павловна, Анастасия Семеновна, – вежливо поздоровался второй, тот, что в штатском. – Пожалуйста, не волнуйтесь, ничего страшного не случилось. Нам просто нужно поговорить. Куда можно пройти?

Мамулю – когда услышала, что их обеих не обезличенно, а по имени-отчеству назвали, – едва кондратий не объял. Она потерянно забормотала:

– Вот сюда, в гостиную проходите… на стульчики, в кресло… простите, у нас не убрано…

– Пожалуйста, Анастасия Семеновна, не волнуйтесь, – повторил штатский. – Мы просто зададим вашей дочери пару вопросов. Пройдемте. – Он уверенным шагом двинулся в гостиную.