А что именно? Покормить и выгулять Родиона? Пойти умыться? Махом выпить стакан коньяку?.. Нет, нет, все не то… Вот что надо сделать: позвонить Полуянову. Пусть приезжает. Она ведь вчера поддерживала его – когда было плохо ему? Так пусть теперь и он ей поможет!
Надя ощупью, дрожащей рукой потянулась к телефону – и вдруг аппарат зазвонил сам. На душе потеплело: «Дима! Понял, почувствовал, как мне плохо!» И она радостно схватила трубку:
– Алло?
– Надя? – раздался в трубке юный, слегка испуганный голосок.
Она едва не застонала от разочарования: всего-то – Лерочка. Бестолковое, взбалмошное создание. Из-за кого, собственно, и заварилась вся эта каша.
– Да, это я, – устало выговорила Митрофанова. – Ты что-то хотела, Лера?
Пауза. Взволнованное дыхание в трубке. Наконец неуверенное:
– Ну… просто узнать: ты как? Мне только что сказали… про тебя и Марата. – Надя поморщилась. – И я теперь за тебя волнуюсь…
Надя нашла в себе силы усмехнуться:
– I am fine[17]. Так, кажется, полагается отвечать в западных фильмах?
В Лерином голосе вдруг проклюнулись гневные нотки:
– Слушай, не надо мне мозги парить! «Файн», ну и бред! – И неожиданно она закончила: – Я сейчас к тебе приеду.
– Что-что? – опешила Надя. – Куда приедешь?
– Домой. Прямо сейчас, – отрезала Лерочка. И потребовала: – Диктуй адрес.
– Да ты с ума сошла! – возмутилась Надя. И попыталась воззвать к логике: – Времени – полночь, сейчас метро закроется.
– А я на этом метро вонючем и так сроду не езжу, – хмыкнула школьница. – А таксистов – полная Москва. Так что давай, диктуй. Сейчас буду.
– Лера, спасибо, конечно, но это лишнее, – мягко сказала Надя.
Но переупрямить юную красавицу оказалось совсем не просто:
– Я сама знаю, что лишнее – а что нет. И вообще – ты дура!
– Что?
– Да то! Тебе сейчас поддержка нужна, понятно? Вот я тебя и поддержу. И не надо, как последний ишак, упрямиться! – Лерочка слегка сбавила тон: – Пожалуйста, Наденька, скажи мне свой адрес. Я ненадолго подъеду. Только чайку с тобой попьем, ты плакать перестанешь – и я сразу назад.
…В конце концов – почему нет?
Ведь полностью одинокую ночь даже представить себе невозможно. А Полуянова она, вполне возможно, сейчас и не разыщет.
И Надя продиктовала Лерочке адрес.
– Недалеко. Буду через двадцать минут, – заверила новая подружка.
И – явилась точно, как обещала, – Надя едва успела переодеться, умыться и поставить на плиту чайник.
Первым делом девушки обнялись – и Митрофанова очень удивилась, когда поняла: объятия взбалмошной красавицы неожиданно ее успокоили. Красота ей гармонию, что ли, подарила?
– Пойдем, Лерочка, в кухню, – позвала Надя. – Чайник я же поставила. Правда, у меня только сушки есть…
– Сгодятся и сушки. И даже просто хлеб, если найдется. Я обычно углеводы, правда, не ем, но сегодня – плевать, – сказала Лерочка. И объяснила: – Мне ведь тоже толком пожрать не дали…
И рассказала про явление милицейских. А Надя, в ответ, – про жуткую картину, которая ждала ее в офисе Марата. И про бесконечный допрос. И про подписку о невыезде…
– Как ты думаешь, Лер, что происходит? – устало спросила Митрофанова, когда рассказ был окончен. – Я вообще ничего не понимаю…
– Ох, Надь, выкинь пока из головы, – скривилась Лера. – Даже говорить больше об этом кошмаре не хочу. Налей мне лучше чаю еще. И сушек подбрось.
Надя налила – полную чашку. Выложила в вазочку новую порцию сушек. Посмотрела на Лерочку, подумала: «А ведь я, оказывается, ей благодарна!» И сказала:
– Что-то, подруга, меня ты утешаешь – а сама тоже выглядишь кисло. Бледная. И лицо осунулось.
– Да ладно! – Лерочка приготовилась было щетиниться – а как иначе, если какая-то «старая девушка» тебя в страхолюдины записывает?
– Нет-нет, ты все равно ужасно красивая, в смысле – очень красивая! – поспешно поправилась Надя. – Просто вид уставший. Скажи – ты нормально себя чувствуешь?
«Ох уж эти библиотекарши! Ты приезжаешь – ее поддержать, а вместо этого – святая душа о тебе беспокоиться начинает!» – удивленно подумала Лерочка. И угрюмо спросила:
– Ты врач, что ли, – про самочувствие спрашивать?
– Нет, не врач, – спокойно ответила Надежда. – Но когда-то – собиралась поступать в медицинский. И мама у меня медсестрой была. Так что немного разбираюсь. – Она секунду поколебалась и прибавила: – Впрочем, если не хочешь – не говори.