25  

Прохожие на рыдван обращали мало внимания, а те кто норовил заглянуть внутрь, — естественно, из шпионского рвения, — никак не могли признать в всклокоченной рыжей, нагло ухмыляющейся девахе с бесстыдно задранной до колен юбкой искомую принцессу. Таковой вот простенький фокус-покус пришлось сотворить Сварогу. Один раз на перекрестке, когда они остановились пропустить парадный кортеж сановитого сенатора, им даже довелось стать свидетелями любопытного спора уличных зевак.

— А я вам на пальцах могу доказать, что похитили не алмаз. Алмаз — чепуха. Похители часть архива Багряной Палаты и, представьте, ужас какой, среди прочих бумаг — черновики плана нападения на Снольдер.

— И наши генералы такие дураки, что всерьез планировали воевать со Снольдером? Не верю!

— Да нет, никто воевать не собирался. Умные люди говорят… Только я вас умоляю — ни-ни!

— Что вы! Я — скала! Кремень!

— Так вот, умные люди говорят, что это специально такая шумиха. Чтоб Снольдер поверил, будто план подлинный, когда его агентам подбросят такую бумагу…

— Что-то слишком хитро вы заворачиваете.

— Да это же проще простого. Договор о дружбе со Снольдером на вечные времена наш мудрый Конгер заключать собирается?

— Вроде да…

— А как вы считаете, будут ли снольдерцы придираться к огрехам и мелочам в договоре о вечной дружбе, если у них шилом в заднице будет веский аргумент поторопиться?

Кортеж миновал, и рыдван двинулся дальше, не дав Сварогу и его спутникам дослушать до конца очередную сочиненную сказочниками Тайного отделения байку.

Церковь святого Круахана, сложенная из темно-красного кирпича, вздымала к небу три колокольни с острыми шпилями и немного походила на крепость — малым количеством окон и толщиной стен. Последний раз ее отстраивали из развалин пятьсот лет назад, до Латеранского трактата,[2] и это сказалось на настроении зодчих. Впрочем, и новые храмы, принадлежавшие Братству святого Роха, были построены так, чтобы отсидеться в них при осаде: загадочное братство, посвятившее себя борьбе с черной магией, не без оснований опасалось коварных сюрпризов.

Чем оно занималось, плохо представлял даже Гаудин — по наблюдениям Сварога, державший в отношении Братства почтительный нейтралитет. Но если где-то обнаруживался пробитый серебряной стрелой маг или таинственно сгорала подозрительная антикварная лавка, грешившая продажей книг из Черного Перечня, можно было прозакладывать голову, что в девяти случаях из десяти здесь не обошлось без нелюдимых братьев в коричневых рясах…

Один такой встретил их у входа — мрачный широкоплечий монах, на которого даже бывалый капрал косился с уважением. На поясе у него висели скрамасакс[3] в железных ножнах и три символа Братства — серебряный клеверный трилистник, бронзовая фигурка коня[4] и вырезанный из дерева сжатый кулак.

Не задавая вопросов, он повел их в обход алтарного зала, низкими коридорами без окон — в подземные этажи. К стагарцу и в самом деле относились без всякой доверчивости: у входа в келью, где его поместили, сидел еще один монах, столь же внушительного сложения, держа меж колен внушительный посох, окованный с одной стороны широкими медными кольцами (вполне возможно, и с выкидным клинком внутри, монахи это практиковали и были мастерами гойкара[5]).

Сварог вошел, оставив остальных за дверью. В углу ровно, без копоти, горел масляный светильник. Табуретов здесь было два, так что Сварог немедленно сел на свободный и без церемоний принялся разглядывать стагарца — нарочито неторопливо, хмуро, чтобы тот понервничал и понял, что убивать его не будут, но и марципанами потчевать не собираются.

Он был не старше Сварога. Мочки ушей, должно быть, обрезаны в самом раннем детстве — не видно шрамов, кажется, что уши были такими отроду. Значит, потомственный колдун — это-то Сварог о стагарцах знал. На левой щеке — маленькое синее клеймо, неизвестный Сварогу знак. Морской колдун смотрел исподлобья и благостностью характера, сдается, не отличался.

— Ну что, сукин кот? — ласково спросил Сварог в качестве вежливого приветствия. — Докатился? Или, выражаясь изысканнее, накликал на свою жопу приключений?

Стагарец глянул сущим волком и тихо напомнил:

— Я под защитой храма. Как приверженец Единого Творца.

— Твое счастье, — сказал Сварог. — Но меня что-то не тянет пускать пузыри от умиления. Скажи-ка лучше, как это ты, приверженец Единого, ухитрился во все это вляпаться?

  25  
Предыдущая страница Следующая страница
×
×