Княжий пир

«Мой лучший бой, – напомнил себе. Смахнул кровь со лба, повторил: – Лучший!» Годы учений, боев, поединков, сражений, схваток – все сейчас холодно высчитывало, направляло его руку, заставляло одни удары пропускать мимо, другие принимать на щит или меч, тело могучего бойца как бы жило само по себе, он только помогал, бдил.

Солнце накалило доспехи, потом словно бы стало прохладнее. Он решил было, что надвинулась туча, но оказалось, солнце перекочевало на ту сторону неба, а от горы упала тень. Сколько же он бьется?

Но из тумана в глазах выпрыгивали новые противники, он заученно и скупо наносил удары, стараясь сразу сделать смертельными, берег силы, уже отяжелел, в груди раскаленный котел, голова трещит, как валун в жарком костре…

Однажды между схватками успел вскинуть голову, удивился солнцу, что по западному склону неба сползает вниз, почти коснулось краем земли. Вся западная часть неба горит в страшном огне, словно весь небосвод залит горячей кровью. Редкие облака застыли, как темные сгустки крови.

Залитый кровью так, будто искупался в закате, он дышал тяжело, с хрипами. Меч выскальзывал из слабеющих пальцев, приходилось сжимать пальцы с таким усилием, что в глазах темнело.

По ту сторону вала из трупов теснились еще около десятка воинов. Двое ранены, остальные только с побитыми щитами. Можно бы и отступить… знать бы только, что этот разиня сумел найти лодку. Плавать не умеет, да и не переплывет со щитом, на котором железа больше, чем дерева…

Он скрипнул зубами. Еще можно успеть… Обряд наскоро, свадебный пир можно начать раньше, главное – подхватить невесту на руки, отнести в спальню, бросить свое семя в благодатное лоно, где взойдет его могучая поросль…

Он отступил на полшага, а когда полезли по еще шевелящимся телам своих товарищей, встретил такими быстрыми ударами, словно отдыхал целый день. По крайней мере, они должны чувствовать, что он снова полон сил.

Сквозь грохот в черепе и шум в ушах слышал страшный нечеловеческий голос:

– Ты умрешь!!!

Он хрипло крикнул в багровую тьму:

– Но родина будет жить!

Тот же страшный голос каркнул грозно и зловеще:

– Безумец! Ты ведь знаешь, что теряешь!

На крик сил не оставалось, Рагдай лишь сглотнул горький ком в горле, прошептал:

– Но родина будет жить.

– Уйди с дороги!

– Но родина… будет… жить…

Они пытались прорваться, последние три богатыря. Рагдай дрался обломком меча, а когда и тот выбили из руки, бил кулаками, рвал зубами, грыз, раздирал… а когда перестал ощущать удары, увидел сквозь пелену крови на глазах, что он один, в ком осталась жизнь. Весь отряд богатырей полег, пытаясь выбить его с дороги.

Звезды сияли как никогда ярко, их высыпало несметное множество, еще не зрели такого удивительного боя. Месяц вынырнул узкий, его часто закрывала тучка, но упрямо пробирался сквозь бока, светил ему с гордостью молодого отрока. Голова трещала, кровь текла из множества мелких ран, сломанные ребра больно кололи при каждом вздохе. Он все не мог понять, переплыл ли Залешанин на ту сторону, то и дело слышал вроде бы плеск, но это был плеск волн о берег, снова слышал вроде бы шлепки весел, даже скрип уключин.

– Вот только теперь, – прошептал он. – Сначала думай о родине, а потом о себе…

Он огляделся, яркий лунный свет заливал берег. Конь исчез… нет, прогремел быстрый топот, на звездном небе мелькнуло огромное и черное, с развевающимися гривой и хвостом, под копытами затрещали мелкие камешки.

Конь остановился, топнул копытом. Из ноздрей валил дым, глаза в ночи горели как раздутые ветром уголья костра. Багровый свет из глаз падал на морду, страшную, оскаленную, почти не конскую. Копытом стукнул по камню негромко, но дрожь прошла сквозь тело Рагдая.

Он чувствовал раны, боль, но жизнь все равно переполнила его тело, в сердце бурлила горячая кровь. Он сказал сипло:

– Иду.

На миг мелькнула дикая мысль, недостойная мужчины: остаться! Пожить еще! Ведь самое ценное – это жизнь…

Он тряхнул головой, отгоняя опасные чары подлейших из магов. Конь качнулся, когда тяжелый витязь запрыгнул в седло с разбегу. Над горами раздался мощный вскрик:

– Слава!!!

Грянул гром, земля с треском раздвинулась. Трещина пошла вширь. Рагдай всмотрелся в черный пролом, лицо покрыла смертельная бледность. Он с усилием вздернул голову, гордо выпрямился, а конь, повинуясь движению ног, кинулся в провал.

Часть III

ГЛАВА 1

Белоян прервался на полуслове. Со двора слышались возбужденные голоса. Владимир нахмурился: