Княжий пир

– Я? Но я ж сбегу по дороге!

– А если слово дашь?

– Слово?.. Гм… А с чего я стану его держать?

Владимир развел руками:

– В самом деле, с чего… Но волхв говорит, что ты всегда держал.

– Всегда, – проворчал парень. – То по мелочи… А когда на кону жизнь… А что за поручение?

Владимир покачал головой:

– Нет, сперва скажи, согласен или нет. Я не хочу, чтобы кто-то еще знал. Только я и ты. Если дознается кто-то третий, о том дознается белый свет… Хотя что это я? Совсем одурел от вина. Ты ведь отсюда просто не выйдешь, вор. Сперва вырвут язык, а на кол потащат уже потом…

Парень тряхнул головой:

– Княже! Понятно же, что согласен. Только свистни. Что нужно своровать, только кивни. Ты ж своровать меня хочешь снарядить, не на Змея ж с булавой, который девок ворует?

– Куда тебе супротив Змея, – бросил Владимир с отвращением. – Конечно, на воровство подлое… Никто из витязей рук марать не захочет. Но чтобы ты сразу не дал деру, я для тебя буду держать пряник…

– Ты ж сказал, что довольно слова!

– Да так, на всякий случай.

Владимир видел, что вор ни на миг не заколебался, выполнять ли волю великого князя. Сразу же за воротами – в темный лес, а там снова кистенем по головам честному люду, потрошить их кошели.

– Ежели все выполнишь, то получишь прощение… – Он видел по лицу разбойника, что тому княжеское прощение до одного места, добавил: – И еще… боярская дочь, у окна которой тебя изловили, станет твоей женой. Сам сватом буду.

На этот раз глаза разбойника вспыхнули, на скулах выступили пятна… Владимир не подал виду, повторил равнодушно, как о деле решенном:

– Я сам твоим сватом буду.

– Врешь, княже.

– Слово, – сказал Владимир. – А я своим словом тоже не бросаюсь.

Разбойник поднялся, гремя цепями. Владимир невольно отступил, вор на полголовы выше, могуч, чувствуется сила непомерная. Как только и взяли такого, не иначе как опоили или зелья подсыпали. А то и бабка морок навела.

– Говори, что я должен сделать?

Владимир отмахнулся, пошел к двери:

– Сперва цепи снимут. Поговорим в моей палате.

Когда его привели, Владимир нахмурился против воли, а кулаки сами сжались до скрипа кожи на костяшках. Разбойник вошел в его палату, словно делал сопливому князьку великое одолжение. Глаза дерзкие, словно это его хоромы, а весь остальной люд вместе с князьком лишь челядь неумытая.

– Садись, – буркнул Владимир, он указал на накрытый стол: – Ешь, пей. Сперва еда, разговор после.

Стражи остались было по эту сторону двери, мол, с таким бугаем в случае чего князю не совладать, но Владимир нетерпеливым движением бровей вымел в коридор. Разбойник силен, кто спорит, но бойцовских ухваток не знает, а он, Владимир, троих таких бычков завалит, буде надобность сыщется.

Разбойник уверенно перенес ноги через лавку, глаза оценивающе пробежали по столу. Ноздри подергивались, спросил неожиданно:

– Вино фалернское?

– Греческое, – ответил Владимир сухо. – А фалернское или хиосское… А ты и вина чужие крал?

– Крал не крал, но пробовал, – ответил разбойник с напускной скромностью.

Его пальцы уже разрывали жареного гуся, коричневая корочка хрустела, из-под нее вырывался пар, пальцы обжигало горячее мясо, истекающее соком. Владимир, что решил было не есть, сглотнул слюну, сердито оторвал гусиную ногу.

В молчании ели, запивали, кубки были полны, а в дальнем конце стола ждали еще три кувшина с вином из Царьграда. Разбойник ел неспешно, хотя за время в срубе исхудал, кожа на скулах натянулась, ключицы торчат, хотя видно, какие толстые, что бычьи кости…

Когда голодный огонек в глазах разбойника потух, Владимир сказал, едва сдерживаясь:

– Жрешь, как красная девица! Двумя пальчиками, волокна отщипываешь… Разве воины так едят?

– А я не твой дружинник, – ответил разбойник хладнокровно. – Говори, чего тебе своровать? А то пошли тех, кто ест как надо.

В голову Владимира ударила горячая тяжелая волна. Едва удержался, чтобы не въехать кулаком в нагло ухмыляющуюся рожу мерзавца.

– Ладно, – выдохнул он сквозь зубы. – Мое слово крепкое… Вернешься со щитом – получишь прощение, удел, дочь боярина Твердожита.

– А если на щите? – ухмыльнулся разбойник.

– Ты мне знанием древних умностей не щеголяй, – предостерег Владимир. – Про щит я не для красивости речи. Мне нужен настоящий щит! Тот самый, который Вещий Олег прибил на врата Царьграда.