Столпы Земли

В один из понедельников Великого поста, когда люди были весьма раздражительными, ибо в течение уже трех недель не ели мяса, Альфред явился на стройку с сияющим выражением лица. За день до этого он ездил в Ширинг. Джек не знал, что он там делал, но был рад его отлучке.

Во время первого перерыва, когда Энид Брюстер выкатила на середину строящегося алтаря бочку эля и начала торговать им, Альфред, протягивая пенни, крикнул:

– Эй, Джек Томсон! Принеси-ка мне пивка!

Джек пропустил слова Альфреда мимо ушей.

Пожилой плотник по имени Питер сказал Джеку:

– Тебе бы лучше сделать, что тебе говорят. – Считалось, что подмастерья были обязаны во всем слушаться мастеров.

– Я не Томсон, – ответил Джек. – Том мой отчим, и Альфред знает это.

– Все равно делай, что он тебе говорит, – увещевал Джека Питер.

Неохотно Джек взял у Альфреда деньги и встал в очередь.

– Моего отца звали Джек Шербур, – громко заявил он. – Так что, если кто желает подчеркнуть разницу между мной и Джеком Кузнецом, пусть зовет меня Джеком Джексоном.

– Больше подойдет Джек Ублюдок, – сказал Альфред.

– А задумывались ли вы, почему Альфред никогда не завязывает шнурки на ботинках? – обратился Джек к собравшимся. Все посмотрели Альфреду на ноги. Его тяжелые, грязные башмаки были, естественно, развязаны. – Так вот, это для того, чтобы, если ему потребуется сосчитать больше чем до десяти, он мог быстро добраться до пальцев на своих ногах. – Ремесленники заулыбались, а подмастерья прыснули в кулаки. Джек протянул Энид пенни и получил кружку пива. Взяв ее, он подошел к Альфреду и, комично поклонившись, подал. Альфред был раздражен, но не очень: у него в запасе имелось кое-что еще. Джек отошел и вместе с другими подмастерьями стал пить эль, надеясь, что Альфред от него отстанет.

Не тут-то было. Через несколько минут притащился Альфред.

– Если бы Джек Шербур был моим отцом, я бы не спешил трепаться об этом повсюду. Не знаешь, что ли, кем он был?

– Он был жонглером, менестрелем, – заявил Джек, стараясь придать своему голосу уверенность, однако с тревогой думал, что еще скажет Альфред. – Сдается мне, ты и понятия не имеешь, кто такой жонглер.

– Он был вором! – выпалил Альфред.

– А-а, пошел ты, кусок дерьма! – Джек отвернулся и отпил глоток, но пиво не шло ему в горло. У Альфреда наверняка была причина так говорить.

– А известно ли тебе, как он помер? – не унимался Альфред.

«Вот в чем дело, – мелькнуло в голове Джека. – Вот что он узнал вчера в Ширинге. Поэтому-то так и лыбится». Он неохотно повернулся и посмотрел Альфреду в лицо.

– Нет, Альфред, я не знаю, как умер мой отец, но думаю, ты собираешься мне об этом рассказать.

– Его вздернули как паршивого вора, коим он и был на самом деле.

У Джека вырвался непроизвольный вскрик. Он нутром чувствовал, что это было правдой. У Альфреда просто ума не хватило бы выдумать такое. Джек мгновенно понял, чем объяснялось молчание матери. Многие годы он втайне боялся узнать что-либо подобное. Все это время он делал вид, что все нормально, что он вовсе не ублюдок, что у него был настоящий отец с настоящим именем. Но на самом деле он всегда подозревал, что с его отцом связано что-то постыдное, что насмешки, которые он слышал, имели под собой основание и что действительно было что-то, чего он должен был стыдиться. Он и так уже чувствовал себя униженным: Алина отвергла его, дав тем самым понять, какой он жалкий и ничтожный. А теперь правда об отце обожгла его, словно еще одна пощечина.

Рядом стоял и улыбался необычайно довольный собой Альфред: он был в восторге оттого эффекта, который произвело его откровение. Для Джека правда об отце явилась страшным ударом, но видеть, как радуется его горю Альфред, – это уж слишком, и, потеряв голову, Джек выплеснул свое пиво в осклабившуюся физиономию своего сводного брата.

С удовольствием наблюдавшие за происходящим подмастерья поспешно попятились. Взревев от ярости, Альфред протер глаза и неожиданно быстро для такого верзилы ударил Джека своим огромным кулаком по лицу, да так сильно, что вместо боли тот почувствовал, как у него онемела щека. Но прежде, чем Джек успел опомниться, другой кулак Альфреда вошел ему в живот. Этот удар оказался ужасно болезненным. Джек подумал, что ему уже никогда не удастся снова вздохнуть, и, согнувшись пополам, он рухнул на землю. Но когда Джек упал, Альфред пнул его в голову обутой в тяжеленный башмак ногой.