Столпы Земли

Новый собор теперь все считали проклятым.

Альфред вместе со своими каменотесами ушел в Ширинг, где они строили каменные дома для богатых горожан. Многие ремесленники тоже покинули Кингсбридж. Филип никого не выгонял и даже продолжал платить людям, но, кроме расчистки завалов, другой работы для них не было, и постепенно все они разбежались. Никто больше не приезжал в городок подзаработать по воскресеньям, от рынка, некогда шумного, осталось несколько убогих лотков, и даже Малачи собрал все свои пожитки, погрузил их на большую повозку, запряженную четырьмя быками, и вместе с семьей отправился искать лучшей доли.

Ричард сдал своего боевого коня в аренду какому-то крестьянину. На вырученные деньги они с Алиной и жили. Оставаться в рыцарях без поддержки Альфреда он не мог, да и смысла особого не было после того, как Уильям стал графом.

Алина все еще чувствовала себя связанной клятвой, данной отцу в отношении брата, но сейчас, похоже, она мало могла повлиять на него: Ричард жил словно во сне – просыпался поздно, целыми днями просиживал на солнышке, а по вечерам отправлялся в трактир.

Марта осталась в большом доме одна, не считая пожилой служанки, но почти все время проводила с Алиной. Ей очень нравилось возиться с малышом, а то, что он был как две капли воды похож на Джека, приводило ее в неописуемый восторг. Она очень хотела, чтобы Алина назвала его Джеком, но та, сама не зная почему, не спешила давать имя ребенку.

Лето пролетело для Алины в материнских заботах. Когда же урожай был собран, наступила прохлада и вечера стали короче, она почему-то почувствовала некую досаду.

Все мысли о будущем неизменно возвращали ее к Джеку. Где он сейчас, что с ним, увидятся ли они снова, – она не знала; но он по-прежнему был рядом, все ее помыслы были только о нем; воспоминания об их последней встрече были настолько живыми, словно они расстались только вчера. Она все чаще подумывала о том, чтобы уйти в другой город, где всегда можно было выдать себя за вдову. Хорошо бы уговорить Ричарда заняться чем-то;, ему давно пора было заботиться о себе самому. Она же могла устроиться ткачихой, прачкой или пойти в услужение к богатому горожанину. Но не успела Алина подумать об этом, как ей тут же слышался пренебрежительный смех Джека: «Ничего у тебя не выйдет без меня». То, что произошло между ними в то утро, в день свадьбы, Алина считала самым страшным грехом; и она принимала все обрушившиеся на нее невзгоды как Божью кару. Но иногда все восставало в ней против этого. «Да ведь это был единственный счастливый день в моей жизни!» – молча восклицала она и, глядя на своего малыша, соглашалась сама с собой. И все же тревога не покидала ее. Она чувствовала, что ей чего-то недостает: дом ее был слишком тесным, сам Кингсбридж казался наполовину вымершим, жизнь – слишком скучной и серой. Она стала часто срывать свое настроение на малыше и Марте.

Лето подходило к концу, крестьянин вернул Ричарду его коня – нужды в нем больше не было, и они оказались совсем без средств. Как-то ранней осенью Ричард у шел в Ширинг продавать свое оружие. Алина оставалась в доме одна. Вечером неожиданно на пороге появилась мать Джека.

– Эллен! – Алина узнала ее, в голосе звучал испуг. За те слова проклятия, что Эллен позволила себе во время службы, приор Филип мог сурово наказать ее.

– Я пришла взглянуть на внука, – спокойно сказала она.

– Но... откуда ты знаешь?

– Даже до леса доходят слухи. – Она подошла к колыбельке в углу комнаты и посмотрела на спящего мальчика. Взгляд ее подобрел.

– Ну конечно же. Даже думать не надо, кто его отец. Он не болеет?

– Нет, слава Богу. Он у меня маленький, но крепкий, – гордо сказала Алина. И добавила: – Весь в бабушку.

Она внимательно посмотрела на Эллен: та похудела, на ней была короткая кожаная туника, открывавшая загорелые икры. На ногах у нее ничего не было. Она казалась молодой и здоровой, лесная жизнь явно шла ей на пользу, Алина прикинула, что ей наверняка не больше тридцати пяти.

– Ты очень хорошо выглядишь, – сказала она.

– Я очень скучаю без вас, – ответила Эллен. – Без тебя, без Марты, даже без твоего Ричарда. Скучаю по Джеку. Скучаю по Тому... – Голос стал грустным.

Алина по-прежнему очень беспокоилась за нее.

– Никто не видел тебя? Монахи наверняка везде рыщут...

– Не родился еще монах в Кингсбридже, кто мог бы справиться со мной, – ухмыльнулась Эллен. – Но я все равно старалась быть осторожной. Меня никто не видел. – Эллен замолчала и посмотрела на Алину. Взгляд ее медовых глаз был таким тяжелым, что Алине стало не по себе. Наконец Эллен сказала: