Столпы Земли

Беда была в том, что сам он в это до конца не верил, поэтому в голосе его не было должной убежденности. Неудивительно, что и паства никак не откликнулась на его слова.

Филип заглянул в тяжелую книгу, лежавшую перед ним, и перевел с латыни на английский:

– И прожил Иов еще сто сорок лет, и увидел своих сыновей, и своих внуков, и правнуков. А потом, совсем состарившись и пресытившись жизнью, умер. – Сказав это, приор закрыл книгу.

Из дальнего конца церкви послышался какой-то шум. Филип с возмущением посмотрел в ту сторону. Он прекрасно понимал, что его проповедь не тронула людей, как он надеялся, но рассчитывал, по крайней мере, на несколько мгновений тишины в конце ее. Дверь была открыта, и стоявшие в задних рядах выглядывали на улицу. Филип заметил, что снаружи собралась огромная толпа; казалось, туда стекалось все оставшееся население Кингсбриджа, кому не хватило места в церкви. «Что там происходит?» – подумал Филип.

В голове сразу мелькнуло, что это могла быть драка или пожар; может, кто-то умирал или люди заметили приближающуюся конницу; но то, что происходило там на самом деле, он даже вообразить себе не мог. Сначала в церковь вошли два священника. Они несли статую женщины, обернутую в вышитую престольную пелену. Их торжественный вид говорил о том, что это была статуя какой-то святой, возможно Святой Девы. За священниками шли еще двое, и их появление вызывало гораздо большее удивление: это были Джек и Алина.

Филип смотрел на юношу со смешанным чувством искренней любви и раздражения. Ох уж этот парень, думал он: когда он впервые появился здесь, сгорел старый собор, и с тех пор все несчастья были связаны именно с ним. И все же Филипу было, скорее, приятно увидеть Джека. Несмотря на все невзгоды, которые принес этот мальчишка, жизнь без него была скучной и неинтересной. Впрочем, мальчишка ли? Приор снова взглянул на него: конечно, уже не мальчишка. Джека не было два года, а выглядел он так, словно скитался десять лет: глаза были усталыми и светились умом и мудростью. Где же его носило? И как Алине удалось найти его?

Процессия вышла на середину церкви. Филип решил подождать и посмотреть, что будет дальше. Восхищенный гул пронесся по рядам прихожан, как только они узнали Джека и Алину. Затем раздался еще один звук, похожий на благоговейный шепот, и кто-то сказал:

– Она плачет!

И все повторили это, как литанию:

– Она плачет! Плачет!

Филип уставился на статую. Нет сомнений, из ее глаз капала вода. Неожиданно он вспомнил о таинственном письме архиепископа, где говорилось о Плачущей Мадонне. Так вот она какая. Насчет чудодейственности ее слез приор очень сомневался. Он видел, что у статуи глаза сделаны из камня или каких-то особых кристаллов, а сама она деревянная; значит, этим все как-то и объясняется, подумал Филип.

Священники развернулись и опустили статую лицом к пастве. И тут заговорил Джек:

– Плачущую Мадонну я принес из далекой-далекой страны. – Филип почувствовал, как тот овладел всеобщим вниманием, но решил не спешить: он даст Джеку выговориться. Интересно, чем все это окончится. – Ее подарил мне один крещеный сарацин, – продолжал юноша. Собравшиеся изумленно зароптали: сарацины представлялись им дикими чернокожими враждебными людьми из легенд и сказок, и мало кто знал, что среди них есть настоящие христиане. – Сначала я удивился, почему он подарил ее мне. Но все равно я нес ее многие-многие мили. – Речь Джека захватила всех прихожан. А он лучший проповедник, чем я, с сожалением подумал Филип; похоже, напряжение нарастает. – Я понял, что она очень хочет домой. Но где ее дом, я не знал. И наконец меня осенило: она хочет попасть в Кингсбридж.

Паства откликнулась изумленным гулом. Филип с сомнением следил за происходящим. Между тем, что творил Бог, и тем, что делал сейчас Джек, была большая разница. Но приор хранил молчание.

– Но потом я подумал: а куда я несу ее? Где я найду ей обитель в Кингсбридже? Какая церковь станет ее домом? – Он оглядел белые, без росписи, стены приходской церкви, словно хотел сказать: «Это, конечно, не подойдет». – И вдруг она сказала мне: «Ты, Джек Джексон, сделаешь для меня новую обитель, ты построишь мне храм».

Филип начинал понимать, что задумал Джек. Статуя Мадонны должна была стать той искрой, которая вдохновляла бы людей на строительство нового собора. Она сделала бы то, чего не сделала проповедь Филипа об Иове. И все же приор постоянно задавал себе один и тот же вопрос: чья это воля – самого Господа или только Джека?