Приор кивнул:
– Хорошо. О каких уступках идет речь?
Джек набрал в грудь побольше воздуха и решился:
– Их очень обидело твое предложение запретить перевод работников на более оплачиваемые места. Всем показалось, что ты хочешь присвоить себе права, издавна принадлежащие ложе.
– Я уже говорил тебе, что это не моя прихоть, – раздраженно ответил Филип.
– Знаю, знаю, – торопливо согласился Джек. – Конечно, тебя не в чем винить. Я верю тебе. Но вот поверят ли они? – На лице приора появилась обида. Разве можно было не верить ему? – Поэтому я предлагаю полюбовно договориться с каменщиками. Тебе это ничего не будет стоить.
Филип, похоже, заинтересовался.
А Джек тем временем продолжал:
– Позволь им назначать работников на новые места, но с условием, что прибавка к жалованью последует не раньше чем через год. – А про себя подумал: попробуй возрази что-нибудь на это.
– А они согласятся? – недоверчиво спросил Филип.
– Во всяком случае, попробовать стоит.
– Ну а если я не смогу поднять им оплату через год?
– Поживем – увидим.
– То есть ты хочешь сказать, что можно будет вернуться к этому разговору через год?
Джек пожал плечами:
– Ну, если потребуется, конечно.
– Понимаю, – уклончиво сказал Филип. – Что-нибудь еще?
– Главная заминка сейчас – с увольнением летних рабочих. – Джек решил говорить начистоту. В этом деле надо быть твердым до конца. – Немедленно, с сегодняшнего дня распустить их – такого никогда и нигде на свете не бывало. Самый ранний срок – конец недели. – И, чтобы Филип не чувствовал себя неловко, добавил: – Мне следовало раньше тебе сказать об этом.
– Значит, все, что от меня требуется, – это продлить им работу еще на два дня?
– Теперь, думаю, этого будет маловато, – сказал Джек. – Если бы мы сразу подумали о том, как выкрутиться, сейчас было бы легче. Боюсь, они потребуют больших уступок.
– Не сомневаюсь, ты уже знаешь, о чем может идти речь.
У Джека была одна мысль – единственное, что он хотел просить у Филипа.
– Сейчас уже начало октября. Обычно мы отказывались от летних рабочих в начале декабря. Давай уважим людей и распустим их на этот раз хотя бы в начале ноября.
– То есть я получаю только половину того, что требовал вначале.
– Гораздо больше половины. Ты сбережешь деньги, не закупая новых запасов камня и леса, не повышая оплату тем, кого будут переводить на новые места, и не платя за выходные в дни престольных праздников.
– Ну и этого мне недостаточно.
Джек снова сел. Настроение испортилось. Он сделал все, что мог. Больше убеждать Филипа было нечем, он использовал свои доводы, выпустив последнюю стрелу. А приор все упорствовал. Джек уже готов был признать свое поражение. Он выжидающе следил за каменным лицом Филипа.
Тот долго смотрел на алтарь в углу комнаты, не произнося ни слова. Наконец он взглянул на Джека и сказал:
– Мне надо посоветоваться с капитулом.
Джек облегченно вздохнул. Это была еще не победа, но уже близко к ней. Филип, конечно же, не стал бы обсуждать с монахами то, что сам никогда бы не одобрил, и они чаще принимали то, что хотел приор.
– Надеюсь, они согласятся, – сказал Джек, и в голосе его звучала слабая надежда.
Филип встал и положил руку Джеку на плечо. Впервые он улыбнулся.
– Если я буду таким же настойчивым, как ты, думаю, согласятся.
Джек очень удивился такой резкой перемене настроения у приора.
– Чем быстрее все уладится, тем легче будут последствия, – сказал он.
– Знаю, – ответил Филип. – По правде сказать, твое предложение очень разозлило меня, но я не хочу с тобой ссориться. – И он неожиданно протянул Джеку руку.
Джек с удовольствием пожал ее.
– Я могу передать строителям, чтобы они собрали ложу к утру? Капитул уже вынесет свой вердикт к этому времени?
– Да, пожалуйста.
– Я сейчас же сообщу им. – И он повернулся к двери.
– Джек, – окликнул его Филип.
– Да?
– Спасибо тебе.
Джек кивнул в знак благодарности и вышел. Он шел под дождем, не поднимая капюшона. В эту минуту он был счастлив.
Днем он обошел всех строителей и попросил их утром собраться. Тех, кого не застал дома – в основном холостых и сезонных рабочих, – нашел позже в трактире. Все они были почти трезвыми: эль стал таким дорогим, как, впрочем, и все остальное, что не каждый мог позволить себе напиваться. И только одного человека ему так и не удалось найти – Альфреда. Его уже несколько дней никто не видел. Появился он, только когда стало смеркаться. Он вошел к трактир с улыбкой победителя на пышущем здоровьем лице, ни слова не сказав, где пропадал все это время. А Джек не стал его расспрашивать. Он оставил его с другими, а сам пошел поужинать с Алиной и детьми.