Столпы Земли

– Я сейчас думаю о земле обетованной, – сказал Филип.

Все молчали. В Палестине правил король Иерусалимский Болдуин III, христианин французского происхождения. Земля эта подвергалась постоянным нападениям со стороны мусульманских стран, особенно Египта – с юга и Дамаска – с востока. Отправиться туда на полгода или на год и вступить в армию, защищающую христианское королевство, было бы своего рода покаянием, которое человек мог принести, чтобы очистить свою душу от тяжкого греха убийства. Алина почувствовала приступ нервной дрожи: не всякий возвращался из земли обетованной. Но ей всю жизнь приходилось переживать за Ричарда, пока тот воевал, и там, на земле обетованной, могло быть ничуть не опаснее, чем в Англии. Да, ей придется вновь поволноваться, но к этому она уже почти привыкла.

– Королю Иерусалимскому всегда нужны люди, – сказал Ричард. Каждые несколько лет посланцы Папы объезжали страну, рассказывая о славных битвах в защиту христианства, вдохновляя юношей отправиться на землю обетованную сражаться за идеалы святой Церкви. – Но я только-только вступил во владение графством. Кто-то ведь должен править всем этим, пока меня не будет.

– Твоя сестра возьмет на себя сей тяжкий труд, – сказал Филип.

Алина почувствовала, как перехватило дыхание. Филип предлагал, чтобы она заняла место графа и правила, как когда-то ее отец... Поначалу слова приора обескуражили ее, но, как только она взяла себя в руки, ей стало очевидно: другого выхода не было. Когда мужчина отправлялся на землю обетованную, в его владениях обычно распоряжалась жена. Но поскольку Ричард был вдовец, его вполне могла заменить родная сестра. И уж она-то стала бы править так, как ей всегда казалось должным: по справедливости, со знанием дела и с выдумкой. Она сможет сделать все, что не удалось Ричарду. Сердце ее учащенно забилось при одной только мысли об этом. Сколько всего нового можно было испробовать: пахать на лошадях, а не на быках, засевать овес и горох с осени, чтобы уже весной получать урожаи. Она расчистит новые земли под зерновые, разрешит собирать новые рынки, откроет, наконец, каменоломню для Филипа...

Приор, конечно же, это предусмотрел. Из всех самых изощренных планов и замыслов, которые родились у него в голове за многие годы, этот был, безусловно, самым блистательным. Одним махом он решал сразу три задачи: спасал Ричарда от петли, на место графа вставал умный и дальновидный человек, и сам он, наконец, получал доступ в каменоломню.

– Я не сомневаюсь, что король Болдуин с радостью примет тебя, особенно если ты придешь не один, а со своими верными рыцарями, которые пожелают пойти за тобой, – сказал Филип. – Это будет твоим маленьким крестовым походом. – Он немного помедлил, чтобы мысль эта дошла до Ричарда. – Там Уильям тебя точно не достанет, – продолжал он. – И ты вернешься героем. Тогда никому даже в голову не придет грозить тебе виселицей.

– Земля обетованная, – произнес Ричард, и глаза его горели решимостью: либо смерть, либо слава. Лучшего выхода ему не найти, подумала Алина; настоящего графа из него все равно не получилось бы. Он был воином и хотел только одного – сражаться. Алина заметила по взгляду Ричарда, что он мысленно уже там, далеко-далеко, в пылу битвы. В руке у него меч, на щите – красный крест, и он громит полчища варваров под лучами палящего солнца.

Он был счастлив.

IV

На свадьбу собрался весь город.

Алина даже немного удивилась этому. Большинство людей давно считали ее и Джека мужем и женой, и она подумала, что все отнесутся к обряду венчания как к событию вполне рядовому. Кроме нескольких своих старых знакомых и друзей Джека, в основном ремесленников, она никого не ждала. Но пришли все – от мала до велика. И все были счастливы за нее. Алина была растрогана до слез. Она поняла, что все эти годы люди с сочувствием относились к ее нелегкому положению, хотя старались лишний раз не говорить об этом, чтобы не расстраивать ее понапрасну. И вот сегодня вместе с ней они радовались тому, что она наконец стала женой человека, которого давно и страстно любила. Она шла по улицам города, держа под руку своего брата Ричарда, ослепленная сотнями улыбок, которыми люди провожали ее, и голова пьяняще кружилась от счастья.

Ричард назавтра отправлялся на землю обетованную. Король Стефан согласился с таким исходом – на самом деле он испытывал облегчение, что избавлялся от Ричарда так легко. Шериф Уильям был, конечно, вне себя от ярости: его главная цель – лишить Ричарда графства – была теперь невыполнима. А сам граф по-прежнему смотрел на все тем же отсутствующим взглядом: он не мог дождаться дня, когда наконец покинет Англию.