Я тебя никогда не забуду

Я проплакала потом всю дорогу, пока ехала домой, а вечером напилась. Начала с мамой, а потом, когда она легла, продолжала в одиночку, впервые в жизни.

А Ваня, дурачок, мне поверил.

1983, декабрь

Наташа Рыжова

Месть!.. Я лелеяла это чувство все два года.

Два года! Совхоз под Москвой. Отвратительные запахи коровника. Омерзительная вонь перегнившего силоса.

Трактор ехал вдоль стойл. Мы стояли в кузове по колено в силосе. Вилами бросали сверху вниз корм буренкам. Я думаю, для тощих коровенок мы были кем-то вроде ихнего господа бога. Аллилуйя! Пища падает прямо с неба! Коровы радостно мычали, утопая в собственном навозе.

Вечерами я мылась из титана. Наливала в ведро горячей воды и плескалась в мрачной комнате с облезлыми стенами, потом тряпкой подтирала за собой лужи.

Ватник, чтобы проветривался, лежал на крыльце. По утрам я надевала его, обжигаясь о ледяную изнанку. И все равно он смердел силосом.

В комнате мы жили ввосьмером. Вечное бубуканье радиоточки. Склоки. Вечерами, когда удавалось достать, женщины пили самогон или чифирь. Тогда начинались грязные разговоры о мужиках и временами потасовки.

Мне не довелось встретить своего аббата Фариа.

И никто не подарил мне сундучок с сокровищами.

Но… В советской стране деньги не имели ценности, зато люди были хорошими. Главное наше богатство было – люди. Вот и весь мой сундучок с алмазами.

Мотала с нами, например, срок Евгения Михайловна, учительница. Она шесть лет преподавала на Кубе русский язык и литературу. Когда вернулась, купила себе на чеки «Волгу». И через три дня сбила на пешеходном переходе человека, насмерть. А у нее больше не осталось чеков, чтобы откупиться. Все ушло на «Волгу». И блата не оказалось. Вот и впаяли ей.

Мы с ней разговаривали обо всем. Она меня многому научила. Она заставляла меня не падать духом. И читать книги. Несмотря на хрупкость и отсутствие подлости, она была в комнате авторитетом. «Девочки» просили ее писать за них письма и завороженно слушали ее длинные устные романы. С ума сойти, она нам даже «Сагу о Форсайтах» с начала до конца пересказала.

Евгения Михайловна внушала мне, что жажда мести – деструктивное, то есть разрушительное чувство. Что нужно смирение – и тогда придет гармония. И будут в душе лад и спокойствие.

Но я так не думала.

Да еще Кирилл…

Кирилл был красавчик. Здесь он был трактористом. А в прошлой жизни – фарцовщик и валютчик.

По нему сохли, его соблазняли все бабехи, кроме смиренной Евгении Михайловны. Но я все равно была средь них самая-самая, невзирая ни на ватник, ни на отсутствие косметики. И он влюбился в меня. Втрескался по уши – что редко бывает с такими независимыми красавцами, завсегдатаями (в прошлой жизни) бара «Синяя птица». Но тем не менее я могла вить из него веревки, и это было приятное чувство. Я его не любила, и этим все объяснялось. Но он мне был нужен.

Для многого. В том числе потому, что я не собиралась отступать.

Теперь моя месть будет подготовленной и тщательно продуманной. И потому – более удачной.

Кирилл согласился помогать мне, даже с восторгом. И потому, что любил и был готов ради меня на все. И потому, что я обещала ему большую добычу – а она должна быть большой. И еще потому, что после дела мы договорились с ним уйти. Навсегда, безвозвратно, и потом всю жизнь быть вместе.

Осенью восемьдесят третьего мы вернулись в Москву и сняли комнату на Герцена.

Кирилл был ловким, умным, хитрым. И у него было полно связей. Притом – как раз таких связей, что требовались нам для дела. В телефонной книжке десятки номеров скупщиков краденого и прочего, которые не спросят, откуда товар, и не потребуют, в отличие от комиссионки, предъявлять паспорт.

Имелись среди его дружбанов и валютчики – они тут же поменяют рубли на доллары по божескому курсу – один к трем.

Были и врачи – они без разговоров выпишут рецепт на любой препарат.

И даже проводника он обещал надыбать – такого, что переведет нас через советско-финскую границу.

Вдобавок у Киры в Москве была своя собственная машина, новый «Москвич», да и деньжат он напрятал, которые нужны были нам, чтобы начать.

Итак, у Кирилла имелись связи и деньги. Присутствовали ум и ловкость, но они были недалекими. Их хватало, чтобы купить у форина «левис» за тридцать гринов, а потом впарить их за сто восемьдесят деревянных, получив тем самым «два конца», то есть девяносто рублей прибыли. Но без ложной скромности скажу, его личных мозгов вряд ли хватило бы, чтобы спланировать и организовать хотя бы одно из наших дел. Не говоря уж о том, что все операции следовало скоординировать во времени – чтобы ни одна из жертв не успела предупредить другую. И надо было многое продумать. Собрать информацию, подготовить аксессуары и инструмент, расставить манки и предусмотреть пути отхода.