Д`артаньян – гвардеец кардинала. Книга первая

– Клянусь честью, Луиза, я вам раздобуду этот роман, пусть даже для этого придется обойти всех книготорговцев Парижа…

Он пообещал бы сейчас и Луну с неба – лишь бы только отвлечь свою очаровательную любовницу от совершенно ненужных мыслей касаемо обзаведения новым мужем. "Не по-христиански это, – ханжески сказал себе д’Артаньян, – отнюдь не по-христиански – стремиться к новому супружеству, когда первого мужа еще не унесли черти…"

– Вы меня крайне обяжете, Шарль! – промурлыкала Луиза, и ее голос вдруг исполнился шаловливой загадочности. – А коли уж речь зашла об изящной литературе, не припомните ли вирши господина Ронсара об аленькой маленькой пещерке?

Покраснев в темноте, гасконец, отроду не бравший в руки никаких виршей, подумал, что, кажется, уловил все же ход ее мыслей…

Глава десятая

О том, какими терниями порой покрыт путь к изящной словесности

Выйдя ранним утром во двор – он еще не отвык от беарнской привычки вставать засветло, – д’Артаньян увидел там свою очаровательную хозяйку, домовито приглядывавшую за разгрузкой тележки мясника. Если у него самого от некоторой неловкости припекало кончики ушей, то прекрасная Луиза смотрела на него столь спокойно и невинно, выглядела такой безмятежной и благонравной, что наш гасконец на какой-то миг засомневался: не приснилось ли ему, что ночью он побывал в постели г-на Бриквиля, на его законном месте?

– Доброе утро, господин д’Артаньян! – ангельским голоском поприветствовала его Луиза, выглядевшая свежей и совершенно неприступной, сущим олицетворением супружеской верности. – Как вам спалось на новом месте?

– Прекрасно, – сказал гасконец. – Всю ночь видел чудесные сны…

– Интересно, о чем? – прищурилась Луиза.

– Да как вам сказать, госпожа Бриквиль… Всю ночь снились иные главы из бессмертного романа синьора Боккаччио…

– Интересное, должно быть, было зрелище? – как ни в чем не бывало спросила она. – Вы, господа гвардейцы, – люди легкомысленные, и сны ваши, должно быть, вам под стать…

Воспользовавшись тем, что слуги находились на значительном отдалении, д’Артаньян тихонько сказал:

– Ах, как я сожалею, Луиза, что мы с вами сейчас не среди беарнских полей, где полно стогов сена…

– Вот как? – еще сильнее прищурилась она с дразнящей улыбкой. – И что же со мной произошло бы в стогу беарнского сена?

– Черт знает что, милая Луиза, – сказал д’Артаньян мечтательно. – Черт знает что…

– Тс! – шепнула она, став серьезной. – Не дай бог, слуги услышат, они возвращаются. Вы не знаете Бриквиля, он оставил шпионов…

– Луиза!

– Молчите, глупец, – потребовала она настойчивым шепотом. – Нынче ночью мне все скажете… – И добавила громко: – Шевалье, помнится, вы обещали мне раздобыть роман некоего испанца…

Д’Артаньян поклонился:

– Мадам, не зря говорится – чего хочет женщина, того хочет бог. Посему я отправляюсь немедленно…

По его небрежному знаку Планше подвел ему вычищенного должным образом английского жеребца, и д’Артаньян прямо-таки величественно выехал за ворота.

Правда, первым делом он направился не на поиски лавки книготорговца, а поехал на улицу Кассет и приобрел там кожаный камзол, а также белое перо на шляпу – по меркам той эпохи этого было вполне достаточно, чтобы недвусмысленно обозначить свою принадлежность к гвардейской кавалерии.

Если экипироваться должным образом было нетрудно, то отыскать место, где торгуют книгами, оказалось не в пример более трудной задачей – подобных заведений было тогда в Париже не в пример меньше, чем трактиров или зеленных лавок. Даже иные коренные парижане задумчиво чесали в затылках.

Наконец после чуть ли не двухчасовых плутаний по улицам д’Артаньян обнаружил искомое неподалеку от Люксембургского дворца и, оставив коня на попечение одного из вездесущих уличных мальчишек, храбро вошел внутрь.

Он оказался в обширном помещении, где вдоль стен тянулись до самого потолка массивные книжные полки из мореного дуба, уставленные внушительными томами в кожаных переплетах, иные – с золотым тиснением. Было тихо и пусто, только у конторки спиной к нему стоял незнакомый человек – судя по висевшей на боку шпаге, дворянин – и с отрешенным видом перелистывал страницы толстого фолианта.

Увидев на незнакомце плащ мушкетеров короля, синий с золотыми лилиями, д’Артаньян ощутил себя собакой, нос к носу столкнувшейся с кошкой в чужом дворе. Его рука невольно дернулась к эфесу, но д’Артаньяна смутила необычность места, где они сейчас находились. Благолепная атмосфера учености, царившая в этом величественном и тихом, словно собор, помещении, подействовала даже на задиристого гасконца.