Труба Иерихона

На ходу вставив диски с патронами, вошли в село. Сверху угрожающе лопотал лопастями вертолет. Оба пулемётчика смотрели на единственную улицу и разбегающихся жителей сквозь прорези прицелов. Они уже получили приказ от Шмелевича не оставаться в сторонке от общемировых процессов.

Глава 33

Коммандос, как муравьи, быстро вынесли десятка два звёздно-полосатых мешков с подарками для русских туземцев, забросили в кузов армейского грузовика. Приехал генерал Ковалеф, с беспокойством и отвращением посматривал в сторону домов. Вот в таких местах жили его предки?

Сперва его беспокоило, что жадные до подарков русские набегут такой толпой, что придется разгонять прикладами, а теперь сердце стиснулось тревогой: ни один не сдвинулся с места! Матери по-прежнему придерживают детей. Все просто смотрят. Как-то странно смотрят...

Джозеф Клитор, по роду деятельности особенно чувствительный к окружению, все больше дергался, вертел головой. Встречаясь взглядом с Ляхичем, искательно улыбался, расправлял плечи, но, когда смотрел в сторону русского села, бледнел, на глазах покрывался потом.

Тревога! вырвалось у него вдруг. Нам лучше убраться!

Коммандос начали с беспокойством оглядываться. Ляхич успокаивающе похлопал Джозефа по плечу, бросил солдатам с ленцой:

Не обращайте на парня внимания. Перед высадкой он начитался русских авторов. Чтобы, значит, лучше понять русских! Ну не идиот ли?

Ковалеф с улыбкой посмотрел на юного лейтенанта.

Сынок, сказал он отечески, мы никого не должны понимать, ясно? Это весь мир должен понимать нас! Америка превыше всего. Америка должна править миром. Мы даже не учим иностранные языки, ибо весь мир должен изучить наш язык, взять наш образ жизни! Понял?

Джозеф вытянулся:

Так точно!

Генерал испытующе всмотрелся в его юное, покрытое краской стыда лицо. Похоже, мальчишка в самом деле горд своей страной настолько, что уже забыл о страхе, который и у него, генерала, заползает под кожу, запускает острые коготки во внутренности.

Мне передали, сказал он уже спокойнее, что ни одной воинской части поблизости нет... А какие-либо войска быстрого реагирования не перебросить так уж незамеченными...

Так точно!

Генерал помолчал, спросил негромко:

Но что именно тебя беспокоит? Я привык доверять чутью своих солдат...

Меня уже ничто не беспокоит, отчеканил Джозеф. Америка превыше всего!

Ковалеф кивнул, поинтересовался:

Но что-то беспокоило?

Да, господин генерал!

Что?

Просто иррациональное чувство, господин генерал. Просто чувство.

Гм... А как оно тебе представлялось?

Он спрашивал настолько настойчиво, что Джозеф сказал после минутного колебания:

Мне показалось, что надо уходить... Почему-то почудились их церкви... старинные пушки... человек в треуголке и старинном камзоле...

Так-так, ответил Ковалеф с интересом. Джозеф вдруг увидел, что у генерала глаза умного и много повидавшего человека. Это интересно... моя жена тоже увлекается спиритическими сеансами. Но при чём тут те люди?

Надо уходить, сказал Джозеф тихо. Мы снова повторяем всё ту же ошибку.

Какую? переспросил генерал. Разве русские не такие же люди, как джапы или шведы?

Пока не такие... ответил Джозеф торопливо. Он попятился к вертолету. А пока не такие...

Ляхич смотрел с неудовольствием, разговор выглядит нелепым и непонятным. Да и генерал поморщился. Подошёл офицер связи с листком бумаги, раскрыл рот, красивый и красногубый, Ляхич увидел белоснежные пепсодентовые зубы... Затем ровный ряд зубов изломался. Ляхич, как в замедленной съемке, увидел во рту быстро растущий фонтанчик темно-красной крови. Из горла выплеснулся алой, дымящейся на солнце струей.

Ладони офицера в инстинктивном жесте накрыли поражённое место, но это уже были ладони мертвеца. Пуля вышла из затылка, разворотив дыру, в которую пролез бы кулак.

Джозеф стоял как замороженный. Теперь только уши уловили звуки далеких выстрелов. Справа и слева наземь тяжело грохались коммандос. Кто-то ранен или убит, но большинство целёхонькие, обалдевшие, но быстро сориентировавшиеся.

Ляхич повернул голову. Они лежали рядом с убитым офицером, потом сбоку тяжело рухнул Джозеф. Ему повезло, в него не стреляли. Потом Ляхич сообразил, что перво-наперво отстреливали офицеров. Следовательно, на них напала совсем крохотная группа. Любой десантный отряд обладает достаточной огневой мощью, чтобы залить здесь всё свинцом за две-три секунды.