Труба Иерихона

Дурень, мелькнуло у меня в голове беззлобное. Красивый образованный дурень. Надо как-то незаметно объяснить ему, не задевая самолюбие, что как раз сильным догматы... или скажем по-другому: вера в правоту своего дела нужнее, чем слабым и растерянным «православным». Не доказательства, а именно вера! Вера укрепляет разум, придает ему силы, способность «копать дальше».

Вера в правоту своего дела дисциплинирует как в великом, так и в мелочах. В исламе, самой молодой религии, это доведено чуть ли не до ежедневной утренней гимнастики и занятий с гантелями. По крайней мере, предписано, что с постели надо вставать с правой ноги, а в туалет заходить с левой. Человечек ленив, он постоянно нуждается в насилии со стороны. Дай ребёнку волю, он перестанет ходить в школу, а дай волю взрослому не пойдёт на работу, а свернёт к доступным бабам. И тот и другой нуждаются, чтобы их заставляли делать «нужное» для них же самих. Вера, будь это религия или учение коммунизма, способна заставить это делать изнутри, не ущемляя достоинства взрослого человека видом надсмотрщика с плетью.

Потому именно американский образ жизни гибель. Гибель человека в человеке. Превращение в животное, умеющее читать и писать, даже пользоваться компом, но всю мощь науки и техники поставившее на службу своим животненьким инстинктам. С воцарением «американского образа жизни» в человеческое общество пришло Великое Упрощение. Или Великий Откат в тьму инстинктов.

«Американского образа жизни» как духовной силы просто нет.

Глава 17

Краснохарев медленно повёл по сторонам очами, будто удивляясь, откуда мы все набежали в этот кабинет такие прыткие. Медленно поинтересовался:

Никто Усачёва не видел?.. Он должен мне кое-какие прикидки принести...

А он задержался в Храме, сказал Коган с ехидцей. Он теперь стал православным. Назло исламистам.

В Храме? не понял Краснохарев. Каком Храме?.. А, в том самом, где ставят свечки этому... как его... Павлику Морозову...

Коган удивился:

Почему Павлику Морозову? А, что отца родного предал? От его веры отказался? Ну и аллюзии у вас, Степан Викторович!

Краснохарев благодушно отмахнулся, не отрывая взгляда от бумаг:

Сам ты эта... аллюзия. Да при чем тут вера? Молодой больно. Как этот Павлик... У того мозгов было как у гайдаровских героев, что при соплях до полу уже твёрдо знали, чем хороша Советская власть и чем плоха царская... Так и этот, которого на крест... Я не приму веры или учения от человека, который в тридцать три года уже был повешен... или его на кол, не помню, а до этого все годы плёл насчёт правой и левой щеки. Это ж во сколько лет такое надумал?.. Я, к примеру, в двадцать был ещё тупым качком, в двадцать три года украинским националистом... в тридцать сайонтистом, или сциентистом, как предпочитают называть другие...

Мирошниченко полюбопытствовал:

А что это, простите великодушно, за фрукт? Вроде киви или манго?

Вот видите, даже пресс-секретарь не помнит!.. Эх, молодежь... Так называли тех, кто считал, что все проблемы решит только наука. Как политические, так и моральные, философские, экономические... Да, а в двадцать пять лет я ещё стремился успеть получить мастера спорта международного класса. Если не звания грести, то чтоб перед девками хотя бы мускулами трясти. Я тогда твёрдо знал, что все интели дураки трусливые, что самые лучшие люди это Томми Коно, Пол Андерсон...

А кто это?

Шварценеггеры тех далеких лет. В восемнадцать лет я был... гм... ну, это мы углубились слишком далеко. Так во сколько лет Христос создал свое учение? В двадцать? Двадцать пять?

Коган сказал насмешливо:

Но вы же не Христос.

Яузов пробурчал:

Как эти пархатые защищают один другого, подумать только...

Краснохарев, над головой которого завязалась нелепая дискуссия, морщился и пригибал голову, а я вступился за главу кабинета:

Всё-таки в самом деле больше веришь учению, которое создаёт человек поживший и повидавший. Который успел побывать и драчливым мальчишкой, и культуристом, и сайонтистом, и алармистом, и националистом... и еще бог знает кем, прежде чем все это осмыслить, понять, что так живут и думают все люди. Да еще успеть создать нечто умное, пригодное как для детей, так и для стариков. Тридцатилетний выше меня прыгнет, поднимет штангу потяжельше, но вот насчёт мозгов...

Коган покосился на Яузова, сказал свистящим шепотом:

Но если предположить, что у тридцатилетнего Христа мозгов было больше, чем у пятидесятилетнего Никольского?