Капли гадского короля

– Это в каких-таких местах? – поднял бровь Сергей Сергеевич.

– Руки, грудь…

– Понятно, у вас, Кристина, далеко идущий художественный взгляд на эпизод.

– А как же! А вот Стефании я бы не рекомендовала так затягивать талию, не думаю, что монахини подчеркивают свои формы, и не думаю, что у них из-под головных уборов так висят пряди волос. По поводу яркости макияжа я тоже уже высказала свое мнение, она больше походит на проститутку, переодетую монашкой по просьбе клиента, чем на настоящую монахиню, – сказала Кристина, и у всей съемочной группы отвисла челюсть.

– Ну ты и нахалка! Первый день на съемочной площадке, а уже позволяешь себе учить нас! – прошипела Стефания. – Кто ты есть-то? Очередная…

– Замолчи! – остановил ее Герман.

Тут настала очередь режиссера разруливать ситуацию.

– Всем молчать! Между прочим, Стефания, работа в кино – это работа в коллективе. Если ты не обладаешь художественным вкусом, это означает, что ты должна прислушиваться к слову художника. Если ее нет в кадре, это еще не значит, что от ее работы ничего не зависит. Я с Кристиной полностью согласен, ты и меня не слушала.

– Вы будете обсуждать мою работу с этой?.. – побледнела Стефания, отчего стала еще красивее.

– Мы не твою работу обсуждаем. Ты в этом кинопроекте, потому что тебя захотел в нем видеть Юрий Владимирович, который за все платит.

– Вот именно, за все платит!

– С тобой бесполезно говорить, – махнул рукой режиссер, – приступили!

Кто-то принес складной стульчик для Тины, и она уселась, с интересом наблюдая за происходящим. Ей-то ведь все было в новинку: и осветительные прожектора, и рельсы, проложенные по мостовой, и множество людей, остающихся за кадром. Она не была профессионалом в кино и не могла сказать, хорошо играет Стефания или плохо, но ей вообще все нравилось. Фрагмент драки выглядел так натурально, что Тина даже испугалась. Один эпизод снимался несколько часов со сменой грима в зависимости от прибавления ссадин на лицах дерущихся.

Какая-то маленькая женщина все время бегала с пакетиками с красной краской, которую даже при ближайшем рассмотрении нельзя было отличить от настоящей крови, и щедро поливала ею одежду дерущихся.

«Надеюсь, что стирка и штопка одежды не входит в обязанности костюмера», – подумала Тина. Ее очень захватил весь этот процесс, несколько раз Кристина с горящими глазами отпихивала Илью от его камеры, когда он не снимал, и смотрела в нее, поясняя:

– Я должна знать, как все это смотрится через объектив камеры, чтобы иметь общее художественное представление.

– А вы, я вижу, работаете с полной самоотдачей, – ухмыльнулся Илья.

– Я все делаю с самоотдачей!

– И в любви? – уточнил он.

– И в любви! – подбоченилась она. – Сгораю дотла, правда, быстро…

– Все-таки у вас есть недостатки, – вздохнул оператор.

– А вам-то что до этого? – сдвинула узкие брови Тина. – Вам не светят ни мои недостатки, ни мои достоинства!

«Чего я с ним все время цапаюсь? – подумала Кристина. – Обычно я дружу с людьми… даже странно».

После съемок у Кристины остался неприятный осадок от чувственного поцелуя Стефании с Германом, причем он не уступал ей в сексуальности. И хоть, как только раздалась команда «снято!», поцелуй сразу же закончился и лицо Германа не выражало ровным счетом ничего, Тина порадовалась, что Катя спокойненько лежит в больнице и не видит этого безобразия. Она увязалась вместе с Сергеем Сергеевичем, Ильей и действующими лицами в комнату для просмотра отснятого материала. Тут Тине пришлось прислушиваться к разговорам профессионалов. Для нее все отснятые эпизоды были абсолютно одинаковыми, а они все находили какие-то отличия.

– Здесь вот этот удар был неправдоподобный, тут Стефания долго держит глаза закрытыми, и мне не нравится излишек грима, оставляем рабочую версию второго эпизода и восьмого эпизода, все согласны?

– Я бы оставил второй и шестой, очень удачно был отснят всеми камерами, – подал голос Илья.

– Твое слово для меня закон, к этим двум отобранным мною добавим и шестой, – согласился Сергей Сергеевич.