Золотая шпага

Он услышал далекий тревожный крик. Насторожился, но, когда крик повторился, узнал голос Афонина. С пистолетом в одной и шпагой в другой руке он выбежал наверх.

Сразу заметил, что берег отодвинулся, а снизу из-под борта раздался встревоженный крик:

– Ваше благородие! Лександр Митрич!..

– Что стряслось? – спросил он, наклонившись над ­бортом.

Солдаты обрадовались так, будто он вынырнул из царства мертвых и спас их тоже. Афонин заверещал:

– Ветер усиливается! Корабль уносит в море. Надо уходить, а то с такими гребцами нам только к русалкам подаваться!

Засядько занес было ногу над бортом, потом спохватился. Корабль уносит, а в море либо потонет, либо… да нет, все-таки утонет под ударами ветра, вряд ли благополучно пересечет огромное море до противоположного берега.

– Погодите!

Он исчез, бегом вернулся в каюту. Кто бы здесь ни путешествовал в роскоши, больше ему не увидеть свой корабль. Разве что на дне морском… А морской царь и без этого судна не последний бедняк.

Торопливо выбрал монеты, схватил медальон и поспешно вернулся. Солдаты вздохнули с облегчением, когда он спрыгнул в лодку. Афонин закричал срывающимся голосом:

– Гребите! Гребите скорее! Теперь уже ради наших шкур!

Весла вспенили воду с такой мощью, что Засядько лишь покрутил головой. Солдаты спешат еще и как можно быстрее отойти от зачарованного корабля, который плавает сам по себе, без команды. А может, команда и есть, но вся из призраков?

Пока добирались до берега, Засядько вкратце рассказал, какой корабль внутри, какие богатства, что на столе и под столом, в гардеробах и сундуках. Солдаты ахали, едва не роняли весла. У всех были белые как мел лица, вытаращенные глаза и раскрытые рты. То-то будет рассказов, подумал Засядько, когда эти простые люди вернутся в свои дремучие села, лесные деревеньки!

Пока доплыли, набили кровавые мозоли. Еще попали в полосу отлива, неумело боролись с волнами, пока выбрались на мелководье. Уже и солдаты выбежали навстречу, помогли тащить лодку, стоя по уши в воде, скрываясь с головами под набегающими волнами.

Они же и вытащили лодку на берег, а гребцы попадали на песок, едва отошли на пару шагов. Засядько пошел к подводе, что держалась в сторонке. Грессер явно оберегал жену и дочь от вида купающихся мужиков.

Возница, увидев идущего к ним русского офицера, дернул за вожжи, и лошади нехотя сделали несколько шагов навстречу. Засядько чувствовал, как из глубин души поднимаются злость и горечь. Дернуло же его полезть в тот белокаменный дворец! Теперь взвалил на плечи самую странную ношу, какую только мог себе представить. Расскажи Балабухе или Быховскому – не поверят.

Из повозки вылез Грессер, помог выбраться Кэт. Она прижимала к груди завернутую в шаль Олю. От моря несло прохладой. Пронзительно вскрикивали чайки.

Грессер подошел к Александру. Голос барона был хриплым от усилий:

– Мы… мы вынуждены просить о помощи. Замок Трипопулоса, друга князя Волконского, разграблен до основания… Турки вывезли все деньги, драгоценности, утварь… Он разорен и не может нам помочь даже выбраться с этого острова…

Оля нетерпеливо ерзала в руках матери, наконец требовательно протянула руки:

– Хочу к нему!

Кэт шикнула на дочь, повернула ее так, чтобы та не видела Александра, но Оля вывернулась, улыбнулась красивому офицеру:

– Хочу к тебе.

Кэт шикнула громче, шлепнула по оттопыренной попке. Сказала раздраженно:

– Зигмунд, да скажи прямо! Мы умоляем, чтобы нас взяли на борт. Нам без денег не выбраться отсюда. А у нас ни копейки…

Грессер нервно сглотнул, опустил глаза. Засядько видел, каких усилий ему стоит держать свою гордость в узде. В своем имении он был царь и бог, соседи уважали и побаивались, в городе знали и симпатизировали. В любом уголке Херсонщины он мог бы остаться без денег, но к нему отовсюду бы поспешили с раскрытыми кошельками. Но то степи Херсонщины, обычная земля, хотя с теми же родниками с хрустально чистой водой, зелеными рощами, реками, синим безоблачным небом…

– Я не думаю, – сказал он серьезно, – что вам удалось бы сесть на военный корабль российского флага, будь вы не дочерью князя… а вы – не бароном, а даже родней здравствующему императору. Правила строги, но благодаря им мы как раз и бьем турок, у которых… с дисциплиной слабовато. Но здесь постоянно шныряют их фелюги. Любая за небольшую плату отвезет в порт, где стоят большие торговые корабли. Оттуда и отплывете в Россию.