И что же влечет нас в эту страну сказок — Турцию? Теплое море, горячий...
Когда человечество освоило мгновенную транспортировку материи на любые...
— И что ты предлагаешь?
— Ничего, — ответил Олег.
— К счастью, все будет сделано без нас. На этот раз справедливость свершится без наших героических усилий. Лабуняне прижгут эту, пока крохотную, язвочку… и Вселенная будет спасена. По ней красиво и неспешно будет распространяться эта чудесная гармоничная раса.
— А мы?
— Мрак, это наш народ. Разве не понимаешь? Забудь это звериное «Наших бьют!». Там, на Земле — не наши. Наши — здесь. Помнишь, мы давно ломали свое мировоззрение… а потом и все общечеловеческое, что нашим надо считать не того, кто родной по крови, а того, кто прав… Давай, наконец, жить не по звериным привычкам, а по уму! Мрак, уже пора жить по уму!
Мрак даже не стал колебаться или задумываться, просто буркнул с полнейшим пренебрежением:
— По уму? А зачем же тогда в такую даль целый воз инстинктов перли?
ГЛАВА 32
На планету, как показали бесстрастные цифры, прибыло пока не больше миллиарда человек. Почти все расселялись поодиночке, так что планета выглядела пустой, а города казались заброшенными. Игарна, оказывается, в последнее время возлюбила уединение, вот и ушла из перенаселенного старого мира в этот новый, а в этом городе, кроме нее, всего лишь восемь человек. И все они держатся обособленно…
— Художники, — проворчал Мрак.
— Или какие-нибудь там писателя. А может, наркопритоны готовят…
Он просматривал дневную хронику событий, все хорошо и все поют, в душе медленно таяла надежда отыскать что-нибудь компрометирующее этих четырехкамерных, что прикидываются людьми, заразы, должны же быть они, гады, хуже, обязательно должны…
Незримая дверь распахнулась с грохотом, как в старое доброе время. Олег появился из пространства, как Зевс к Семеле: в грохоте, громе, блеске молний, рот до ушей, сквозь оранжевую кожу явно просвечивает прежняя рожа.
— Мрак!
— Ты чего?
— Мрак, ей всего четырнадцать!
Мрак в полнейшем непонимании уперся спиной в спинку кресла так, что едва не отломил, а Олег вскинул руки и потряс сжатыми кулаками. Но в последний момент сдержался, и свод не рухнул им на головы, только под ногами чуть дрогнула твердь, а километровые молнии пошли в глубину пояса магмы.
— Чего, — переспросил Мрак.
— А, ты о бабе… Четырнадцать тысячелетий?… Нет?… Сотен?… Олег, если ей всего четырнадцать лет, то ты мерзавец!… Тебя за решетку надо, это же статья за совращение несовершеннолетних.
Олег сказал счастливым голосом:
— Мрак, ты ничего не понимаешь!
Мрак вылез из кресла, руки за спину, прошелся в непривычной для него позе мыслителя, что больше привык скрещивать руки на груди.
— А ты понимаешь, — съязвил он.
— Если у них тут так принято, то это еще хуже. Женщина должна блюсти себя в непорочности… лет хотя бы до тысячи, раз тут вообще бессмертные и живут миллионы лет. А она… тьфу! Олег, зачем тебе молодая распутница? Для этого ли так далеко перли?… Да баб везде навалом! Всяких.
Он говорил, говорил, привычно иронизировал и над Олегом, и над собой, и над ситуацией, когда сам видел непрочность доводов, видел, что Олег тоже видит, наконец махнул рукой, признался:
— Ладно… нам ихних баб можно. Это ихним ящерам наших нельзя!… Но ты о другом смекни. Ты раньше имел дело с красивыми бабами, умными, глупыми… всякими! Но они приходили и уходили. Понятно, куда, такова се ля ви. Но эта же зараза не уйдет! Ей миллионы лет от роду и еще не один миллион протянет. А ты с одной бабой проживешь хотя бы сто лет?… Я бы скорее удавилси.
Олег посветлел лицом:
— Мрак… спасибо. Мне это в голову не приходило. Это ж так здорово, не будет горечи потери. Это тебе как с гуся вода, а у меня всякий раз сердце истекало кровью.
Теперь Мрак потемнел, нахмурился:
— Мечтай, мечтай… Сперва они все — ангелы. И не поймешь, откуда ведьмы берутся.
Олег взлетел к потолку, сделал дурацкое сальто, пронесся вдоль стены в лихой чечетке, не касаясь мраморного пола из перестроенного полимера. Из глаз полетели оранжевые искры, а рот как растянулся в чеширской улыбке до ушей, так и не мог вернуться в исполненную достоинства арийскость.
Неожиданно пропел сигнал вызова. В воздухе возникло голографическое изображение Игарны. Она смотрела на Олега с великой любовью и нежностью, глаза ее сияли, как звезды. Голос прозвучал удивленно и счастливо:
— Какое странное чувство…
Мрак фыркнул. Олег стиснул кулаки, но Игарка то ли не замечала Мрака, то ли истолковала странный звук как непонятный термин, в котором заключена сокровенная мудрость гозиял, ее глаза все так же смотрели с обожанием на Олега.