Человек с топором

Он напряг зрение, и вся ночь внизу заблистала золотом. Теперь он видел все клады, на любой глубине, и даже золотые жилы. Увеличивая масштаб, словно выдвигал перед глазами мощный бинокль, рассмотрел отдельные самородки, вон там даже с конскую голову, а там длинная узкая жила песка, но добротная жила, длинная, как будто анаконда в милю длиной вытянулась вдоль реки, а хвост упрятала в лес…

Впереди Мрак довольно ухал, все наращивал скорость. Сколько он помнит Мрака, для него главное — скорость. И на коня верхом сел первым он, потому что конь — это скорость…

Далеко внизу поверхность выглядела ровной, как расплавленный воск, но он перешел на телескопическое зрение, увидел ровную безжизненную пустыню. Барханы тянулись до самого горизонта, постепенно измельчаясь. Они до странности походили на обычные морские волны, и он сделал усилие, пустил воображаемое время в сотни раз быстрее, едва не ахнул: оранжевые волны побежали быстро, споро, настоящие морские волны, подгоняемые ветром…

Он поспешно вернулся в обычное время, сердце колотится так, как будто внезапно повис на одной руке над пропастью. А всего лишь смоделировал движение этих песков в масштабе сутки за минуту! Понятно, что быстро бегущая морская волна покажется такой же медленной, как какая-нибудь бактерия, чей цикл жизни — сутки. Не просто медленной, а что-то вроде застывшей липкой скалы!

Хотя, подумал он хмуро, так оно и есть. У каждого своя мерка вещей. Вот Мраку хоть кол на голове теши, все равно останется неустрашимым героем. Такому и на атомы смотреть — раз плюнуть.

Мрак, играючи, пошел вниз, еще и еще вниз, пока не пронесся над барханами, как низколетящая ракета, что прячется от радаров. Олег пошел следом, но повыше, видел, как ветер бросил Мраку в лицо горсточку мелкого песка. Оборотень поморщился, а Олег буквально ощутил, как у Мрака на зубах противно заскрипело. Ага, привычно хотел выплюнуть, но — посмотрел на неумолимого Олега, заставил себя проглотить, прислушался к ощущениям. Ага, сразу же выделились кислоты, расщепили, сожрали. Еще на подходе к желудку, а там вообще…

Плечи зябко передернулись, сейчас можно, Олег не видит, что и неустрашимому Мраку бывает не по себе, когда желудок уже и не желудок вовсе, а ядерный реактор.

Вижу, подумал Олег. Но не скажу.

ГЛАВА 11

Он летел над этой линзой, что принимала все более выпуклую форму, сердце внезапно стиснулось от тревоги и жалости. Сперва даже не понял, в чем дело, а потом сообразил, что впервые увидел Землю не как бесконечную плоскую твердь, что в центре мироздания, а как планету, всего лишь планету, очень маленькую, хрупкую и уязвимую.

Гораздо более уязвимую, чем многие знают. Если говорят об уязвимости, то в первую очередь приходят в голову различные блуждающие метеориты, любой из которых способен либо разнести планету вдрызг, либо столкнуть с орбиты и бросить в пылающие недра Солнца. Да, от таких метеоритов спасения нет, потому у каждого такое унизительное чувство беспомощности.

Но нестабильностей жизни на Земле намного больше. К примеру, если бы сила света Солнца упала всего на три процента… всего на три!., все океаны превратились бы в лед до самого дна, атмосфера превратилась бы в жидкий воздух, а любая жизнь, любая, перестала бы существовать.

Холодок пробежал по спине, едва он представил, что такое случилось. Сейчас или галактическую секунду тому. Или час назад. Это значит, что на Земле в куски льда превратились бы первые вылезающие на берег кистеперые рыбы…

Облака, которые Мраку еще ни разу не удавалось принять сверху за облака, плыли по небу подсвеченные оранжевым солнцем, яркие и праздничные. Внизу на таком же расстоянии проплывали аккуратные длинные и широкие полосы, похожие на палубы авианосцев. Мрак плыл по воздуху на равном расстоянии между небом и землей, всматривался в эти поля, огороды, мелкие поселки.

Уже на глубине в десяток метров от поверхности залегали тяжелые металлы. Жилы тянулись тонкие, часто прерывались, а когда пошли утолщаться, на него внезапно пала тень. Мрак вскинул голову, выругался. На него надвигались горы, почти отвесные, внизу еще мирная травка и виноградники, а из зелени сразу поднимается коричневый камень шириной в километры, а высотой…

Он вскинул голову, поверхность горы выглядела как туман под его гамма-взглядом, но дальше туман сгущался, и что там внутри…

Сверху раздался нетерпеливый голос: