Казалось бы, есть повод успокоиться. Русский Союз — это уже веско. Новые...
Как бы вы отреагировали, обнаружив на своей вешалке в школьном гардеробе...
– Да, – невозмутимо ответил японец. – Если вы закончили разбирать вашу версию, я, с вашего позволения, доложу о результатах наших действий.
– П-прошу вас.
– Минувшей ночью, в два часа шестнадцать минут, Сэмуси покинул «Ракуэн» через потайную дверь, заранее обнаруженную моими агентами. Идя по улице, он вел себя очень осторожно, но у нас опытные люди, и слежку Горбун не обнаружил. Он пришел к годауну компании «Сакурая», в квартале Фукусима.
– Что такое г-годаун?
– Склад, пакгауз, – быстро объяснил Локстон. – Дальше, дальше! Что он там делал, в годауне? Сколько пробыл?
Асагава не спеша достал маленький свиток, испещренный каракулями, провел пальцем по вертикальным строчкам.
– Сэмуси пробыл в годауне четырнадцать минут. Что он там делал, агентам неизвестно. Когда Сэмуси вышел, один из моих людей последовал за ним, второй остался.
– Правильно, – кивнул Фандорин и смутился – инспектор явно знал свое дело и в одобрении вице-консула не нуждался.
– Еще через семь минут, – все тем же ровным тоном продолжил Асагава, – из годауна вышли трое мужчин. Сацумцы они были или нет, неизвестно, поскольку между собой они не разговаривали, но один прижимал к боку левую руку. Агент не вполне уверен, но ему показалось, что рука скрючена.
– Сухорукий! – ахнул сержант. – Что ж вы, Гоу, раньше молчали?!
– Меня зовут «Гоэмон», – поправил японец, судя по всему, относившийся к своему имени более бережно, чем Фандорин. А вопрос оставил без ответа. – Агент проник в годаун и произвел обыск, постаравшись ничего не потревожить. Обнаружил три катаны прекрасной работы. У одной катаны необычная рукоятка, обклеена шлифовальной бумагой…
Тут уж все три слушателя заговорили разом.
– Это они! Они! – всплеснул руками Твигс.
– Черт! – отшвырнул сигару Локстон. – Чтоб тебе провалиться, темнило проклятый!
Фандорин выразил ту же мысль, но более артикулированно:
– И вы говорите об этом только теперь?! После того, как мы б-битый час толковали о событиях шестнадцатого столетия?!
– Вы начальник, я подчиненный, – хладнокровно сказал Асагава. – Мы, японцы, приучены к дисциплине и субординации. Сначала говорит старший, потом младшие.
– Слыхали, Расти, каким тоном сказано? – покосился на Фандорина сержант. – Вот за это я их и не люблю. На словах вежливые, а сами только и думают, как бы нас болванами выставить.
Японец обронил, по-прежнему глядя только на титулярного советника:
– Для совместной работы любить друг друга необязательно.
Эраст Петрович не больше Локстона любил, когда его «выставляют болваном», и потому очень сухо сказал:
– Полагаю, инспектор, это все факты, которые вы хотели нам сообщить.
– Факты все. Но еще есть предположения. Если они представляют для вас ценность, я с вашего позволения…
– Да говорите же, черт бы вас п-побрал! Не тяните! – взорвался, наконец, и Фандорин, но тут же пожалел о своей вспышке – губы несносного японца дрогнули в едва заметной усмешке: мол, я знал, что ты того же поля ягода, только притворяешься воспитанным человеком.
– Говорю. Не тяну. – Вежливый наклон головы. – Трое неизвестных ушли из годауна без оружия. По моему скромному разумению, это означает две вещи. Во-первых, они намерены вернуться обратно. Во-вторых, им откуда-то известно, что у министра Окубо теперь хорошая охрана, и они отказались от своего плана. Либо же решили подождать. Нетерпеливость господина министра и его нелюбовь к телохранителям хорошо известны.
– Годаун, к-конечно, под наблюдением?
– Очень строгим и аккуратным. Из Токио мне в помощь прислали самых лучших специалистов. Как только появятся сацумцы, мне немедленно сообщат, и можно будет произвести арест. Конечно, с санкции господина вице-консула.
Последняя фраза была произнесена столь почтительным тоном, что Фандорин стиснул зубы – так это отдавало издевательством.
– Б-благодарю. Но, по-моему, вы уже все решили без меня.
– Решили – да. Однако произвести без вас арест было бы невежливо. И без вас, конечно, тоже, господин сержант. – Снова издевательски вежливый поклон.
– Да уж. – Локстон свирепо оскалился. – Не хватало еще, чтобы туземная полиция хозяйничала на границе Сеттльмента. Только вот что я вам, ребята, скажу. Дерьмо ваш план. Нужно поскорей бежать к годауну, сесть в засаду и сцапать этих субчиков на подходе. Пока они безоружные и не добрались до своих сабель.
– При всем почтении к вашей точке зрения, мистер Локстон, этих людей нельзя «сцапать, пока они безоружные и не добрались до своих сабель».